Или может лучше я сделаю так, как делают все. Притворюсь, что все в порядке. Знать, что он сделал что-то не так и проигнорировать это, потому что может, если игнорировать это, то все само по себе наладится.
Дорогой Люк, Написала я. Наилучшие пожелания к счастливому и здоровому наступающему празднику. Клэр.
Я протянула ей открытку, протянула ей ручку. Смела Скелета с своего пути.
В моей комнате я попыталась поработать над моим домашним заданием. Но все вокруг меня напоминало о Люке. Стол бы его. Кровать. Тумбочка. Даже ковер. Кто знает, что происходило здесь? Я ненавижу свою комнату.
Я выскочила на улицу в своем пуховике, шапке, сапогах и перчатках. Я могла пойти к Омару. Он, скорей всего, работал над домашним заданием по английскому. Но он спросит, как у меня дела. И мне придется соврать. Он не хочет слышать правды. Никто из моих друзей не хочет этого.
Мои ноги отвели меня к яблоне. Стряхнув снег, я села на стул под деревом. Было безумно холодно, мое лицо начало болеть, он я вчитывалась в заданную поэму Йейтса, делая пометки для моего эссе. Я хотя бы была на улице, вдали от моих родителей и всех напоминаний о Люке. Даже в холоде я предпочту анализировать Шекспира, Сестер Бронте, Китса и Йейтса, чем мою повседневную семью.
Рождественское утро. Кофе и бекон. Рождественские песни были включены настолько громко, насколько Мама только смогла; даже огонь в камине горел, когда я спустилась в зал все еще в моей пижаме.
«Счастливого Рождества! Одно яйцо или два?» Мама улыбнулась, оторвавшись от плиты, накладывая на тарелки. Раздражало то, насколько счастливой она была этим утром. После последних трех дней злых взглядов и постоянных напоминаний о том, какой ужасной дочерью я являюсь, я ожидала отмены Рождества. Но подарки были завернуты, идеально лежа под елкой, а чулки были все набиты, вещи почти вываливались из них. Скелет сидел и курил кукурузную трубку у огня, в шапке Санты, нося старую пижаму с нашивкой «Люк» на кармашке. Очень смешно, Скелет, очень смешно.
Мама сфотографировала нас, сидящих за столом. Потом сфотографировала нас, открывающих подарки, с нашим нарисованными на лицах улыбками для фотографий. Папа сфотографировал, как она открывала маленькие подарочки от каждого из нас, включая и тапки, которые ей подарила я. Потом она сделала еще больше фотографий нас, помогающих ей с уборкой.
Теперь у нее были все эти фотографии, которые были нужны ей, чтобы доказать, что мы идеальная семья. Она тут же распечатала их, поставила их в рамки и расставила по всему дому.
Скелет не присутствовал ни на одной из этих фотографий.
Я была везде, улыбаясь, где и должна была, даже если меня достало притворяться, что все в порядке. Пока не зазвонил телефон. Мама побежала, чтобы взять трубку, и я знала, что это Люк. Как только она подтвердила, «Да, я оплачу звонок,» я взяла мои ключи от машины и выбежала. Я проехала блок и остановилась, пережидая звонок, чувствуя стыд и трусость. Я знала, что я не могу убежать от всего, что неприятно мне, но это все, на что я была способна сейчас. Я не готова сейчас говорить с Люком. Не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь.
Глава 48:
С Днем Рождения
СЕЙЧАС
Мои друзья приехали за мной, мы поехали ужинать, и я отпраздновала мое восемнадцатилетние, купив лотерейный билет. Я соскребла мешки с деньгами и узнала, что три одного типа означали, что я выиграла пять долларов. Счастливая я.
Когда я приехала домой, я нашла подарок от Питера, письмо от Люка и открытку от моих родителей на моей кровати.
Я сперва развернула подарок Питера – часы Speedo для ныряния, которые я присмотрела еще летом. Я не могла поверить, что он уделил мне столько внимания, чтобы узнать, что я хочу.
Потом Люк.
Клэр,
Прошу, напиши. Здесь тяжело, и мне нужны твои письма. Ответь мне поскорей, ладно? Прошу.
С любовью,
Люк
Я была немного удивлена, что он не упомянул мой день рождения. Не зная, что думать, я отложила его письмо в сторону и открыла открытку от моих родителей. Она была обычной, с котенком на передней стороне, и единственное, что было написано от руки, это С днем рождения, Клэр. С любовью, Мама и Папа. И приклеенная бумажка с заметкой: Ты сможешь получить свой подарок, когда напишешь нормальное письмо Люку. Очевидно, Мама вновь ненавидела меня. Рождество прошло нормально. День рождения, не совсем.
Мне было все равно на счет подарка. Правда в том, что часть меня так сильно хотела написать Люку, что было больно. Через два дня наступит Новый Год. Пока весь мир будет праздновать новое начало, он будет в камере в ожидании суда, который решит его будущее. Я ничем не могла помочь, лишь сочувствовать ему. Чувствовать, как одиноко там должно быть. Все так запутано, ведь в то же время я боялась. Боялась, что, если его объявят невиновным, он вновь причинит кому-то вред. Может, этим кем-то буду я.
Суд должен был состояться скоро. Его первое слушание пройдет через неделю после Нового Года. Не в моих силах что-либо сделать. Но написать ему, это что-то, что я могу сделать. Я посмотрела на мои новые часы на руке. Что бы подумал Питер, если бы я написала Люку? Питер, который доверяет мне больше, чем кому-либо, рассказав мне свой секрет. Люку может быть одиноко и грустно, но он ожидает суда за жестокое преступление, которое он способен совершить. Я должна помнить это.
Я скомкала открытку моих родителей и письмо Люка и кинула их в огонь.
Глава 49:
Обвинение, Иск в Суд, Предварительное Слушание, и Суд
СЕЙЧАС
Я смотрела на дно туалета. Нет, у меня не было температуры. Мой желудок закручивался вокруг себя, делал петлю и связывался большим узлом. Завтра предварительное слушание, где они объявят свидетелей. Завтра я узнаю, придется ли мне давать показания против моего брата. Мой желудок сократился. Я ожидала, пока он опорожнится. Он вновь закрутился вокруг себя, заставив мне вновь уставиться на дно туалета с чувством сухого рвотного порыва. Через десять минут я сдалась и заползла в кровать. Глядя на потолок, я пыталась думать о теплых, солнечных днях на пляже, или о том, как я смеялась с Дреей. Но дым от сигареты Скелета кружился по комнате, заполняя мои ноздри, напоминая мне, что он здесь.
Утром мне пришлось пойти в школу. Даже если мой желудок все еще был завязан, а голова раскалывалась от не более чем двухчасового сна прошлой ночью. Обычно я заезжаю за Дреей, но она заболела, так что я медленно ехала по ледяной дороге одна. Может будет хорошо побывать сегодня в школе. Подальше от того, что происходит в здании суда в меньше чем часе езды от сюда. У меня было тестовое эссе по истории, которому я уделила большую часть прошлой недели, готовясь к нему. Перспектива сдать все хорошо была очень даже велика.
Ярко-оранжевый флайер зимней выставки искусств висел прям рядом с моим шкафчиком. Всю эту неделю стены столовой будут завешаны работами учеников, включая выигравшие фотографии Менди Джордан. Правда? Выигравшие? По мнению кого? Я вспомнила ее направленный объектив на меня и Люка на озере этим летом. Мой желудок вновь скрутило. Я посмотрела на часы. Пятнадцать минут до первого урока, я могла пойти в столовую и посмотреть на выигравшие работы.
На моем пути я встретила Омара и остановилась, чтобы тыкнуть ручкой посередине флайера на доске объявлений, прям над именем Менди.
Он взглянул и прокомментировал, «Выигравшие, да? На это стоит посмотреть.»