Посмотрев вперед, я почувствовала себя ужасно за то, что приходилось пробираться через свежий снег. Он такой красивый. Неприкосновенный, гладкий, идеальный.
«Клэр, это ты?» Мама открыла дверь. «Что ты делаешь там, просто стоя? Ты замерзнешь. Заходи.»
Я пробралась через снег к маме, разрушая идеал.
Мамин яростный огонь идеально обогревал комнату. Ее стул указывал на выему, где только что было ее тело, горячий кофе и газета были отложены в сторону. Обстановка была уютной, теплой. На самом деле, это дало мне желание взять книгу и читать рядом с ней, в некой приятной тишине.
Питер присоединился к нам в гостиной, наблюдая за игрой Lakers – Suns. Мама достала свои тряпки для полировки и выложила их на своем столе. Она пошла на кухню и принесла меленькую миску мыльной воды в гостиную, поставив ее рядом с тряпками для полировки. Комната наполнилась запахом белого уксуса, когда она влила его в смесь. Ее руки аккуратно сняли хрустальную снежинку с подставки. Окунув ее в свою смесь для чистки, она использовала щетку, чтобы вычистить пыль из каждой трещины. Я уселась на диван рядом с Питером, пытаясь не обращать внимание на Маму.
Папа пришел с улицы, весь покрытый снегом. «Мне повезло, что я добрался до дома сегодня. Не возможно,» сказал он Маме, «не возможно, что дороги расчистят к завтра. Извини.» Он приобнял ее, затем добавил, «Не думаю, что мы сможем поехать в суд.»
Я совсем забыла. Совсем и полностью. В моем тумане от выходных с Дреей и Миссис П мой разум совсем отдалился от моей реальности. Включая суд Люка.
Мама издала жалобный и тихий стон. Она выглядела так, будто она собиралась заплакать. Но вместо этого она вынула кристальную снежинку из воды, аккуратно положила ее на ткань для полировки и сказала каким-то оптимистичным голосом, «Этот снегопад не может иди всю неделю. Я уверена, что мы сможем приехать хотя бы к вердикту.» Она повесила снежинку обратно, оставив остальные украшения не отполированными. Она оставит их, просто на всякий случай.
Но снегопад продолжался. Мы сваливали снег в кучи все выше и выше, пока, не выглянув из окна, не увидели сплошную пелену белого. Школу отменяли день за днем.
Во вторник наш интернет, телевидение, телефон и домашний телефон – все выключилось. Скелет тыкал в севшие телефоны и компьютер. Напоминая нам, что наше соединение с Люком и его адвокатом совершенно пропало. Я вытащила каждый кусочек остатков пряжи, вязала квадратики ярких цветов, пока мои пальцы не горели.
В среду выключилось электричество. Я наблюдала за тем, как температура в моем аквариуме снижается градус за градусом. Придумав себе новую миссию спасти жизнь моим рыбам, я обвернула одеяльцами стекло и добавила в аквариум пакетик теплой воды, которую я разогрела на огне, и обновляла ее каждые пару часов. Это дало мне над чем поработать, над чем подумать, кроме как о суде Люка.
Пока я сосредоточилась на согревании моих рыб, Мама и Папа помещали снег в холодильник и морозильник, чтобы охлаждать еду. Затем они вытащили все наши настольные игры, настаивая на том, что будет весело. У нас не было возможностей узнать что-либо о суде Люка; телефоны не работал, несмотря на то, что Мама навязчиво поднимала трубку каждые пятнадцать минут. Мы даже не знали был ли этот снегопад таким же сильным в часе езды от сюда и в пятнадцати градусов теплее, чтобы отложить суд. Никто не говорил ни слова об этом, но Мама полировала серебряную звезду при свете свечей, пока я вязала квадратики, медленно создавая новое одеяльце. Той ночью мы все постелили наши одеяла и подушки в гостиной. Было удобнее спать у огня.
В четверг замерз водопровод. Мама таила воду в горшках на огне. Мы ели хот-доги и зефир на ужин уже вторую ночь подряд. Скелет стучал пальцами по Маминым украшениям так, что серебряный язычок колокольчика и молоточек ударяли по хрупким кристаллам вновь и вновь. Этот звонкий звон заставлял меня уйти из гостиной в мою холодную комнату. Благодаря фонарику я видела, что мои рыбы страдаю, но они все еще живы.
В пятницу утром Питер и я не могли уже ни секунды находится внутри, так что мы вышли на улицу, чтобы почистить вместе дорожку. Мы сдались через пятнадцать минуть и прислонились спинами к дому, хоть как-то спрятавшись под карнизом над нами, наблюдая за падающим снегом.
«Это действительно бесит,» сказала Питер. «Если мне хоть еще раз придется сыграть в Китайские шашки или Монополию, или Жизнь, или наблюдать за тем, как мама полирует украшения, я сойду с ума.»
«Все это было бы очень мило, если бы наша семья не была бы такой разлаженной,» сказала я решительно. «Как в кемпинге.»
Холод уже забрался ко мне под куртку, стеганые штаны и перчатки. Но я не могла вернуться в дом и наблюдать за тем, как Мама отчаянно трет стеклянные шары уже второй раз за день.
«Мне надо будет уехать от сюда весной,» сказала Питер. «Я сойду с ума, если проживу хотя бы еще один год с Мамой и Папой. Мне все равно, потрачу ли я все деньги, которые я копил на школы, чтобы арендовать квартиру. Взять кредит на обучение не так уж и плохо. Стоило переехать еще два года назад.»
Пока он говорил, снег прекратил идти. Мы просидели еще пять минут, наблюдая за тем, как солнце медленно растворяло облака, потом взяли лопаты и начали капать узкие дорожки к дороге. Верхушка сугроба была мне по глаза. Я не могла перестать думать о том, что Люк делал сейчас. Как проходит суд. Что сказали свидетели. Как они выглядели. Как они говорили. Сказали ли они правду? Был ли кто на его стороне, кто-то кроме адвоката? Они признают его вину, уж точно по поводу дела о чеках, так что это уже будет приговор. Но на счет сексуального насилия. Если он не виновен и адвокат сможет это доказать…
Питер прервал мои мысли. «Мои руки начинают покрываться волдырями. Не хочешь закончить это завтра? Дорожки еще не дошли до дороги, так что мы как бы прокладываем дорогу в никуда.»
Я кивнула, и мы вновь направились в дом.
Где-то посреди ночи электричество ожило, включив свет, отопление и наш телевизор, без сигнала. Мама прибежала, чтобы проверить телефон. Сел. Она подключила телефон к сети, чтобы зарядить его, в то время как мы собрали наши одеяла и направились в наши комнаты. Пока аквариум медленно нагревался, мои ангелы начали плавать по кругу. Я дала им хлопьев и добавила в аквариум вещество, которое должно помогать им, когда у них стресс.
На следующее утро Мама проснулась, не обнаружив сотовой сети, но гудки исходили из нашего домашнего телефона, и она немедленно набрала номер адвоката Люка. Когда она закончила, она повернулась к нам, сжав губы. Скелет стоял за ней, выпрямившись.
«Люку вынесли приговор. В общем» – Ее голос сорвался. Она вздохнула и продолжила. «В общем двадцать семь лет, двадцать четыре при хорошем поведении, в тюрьме строгого режима. Его обвинили во всем.»
Двадцать семь лет? Двадцать семь лет? Я не увижу его в течении двадцати семи лет. Только если я не навещу его в тюрьме. Двадцать семь лет. Это почти столько же, сколько он прожил. Он будет так стар, когда выйдет. Пятьдесят шесть лет.
Мне пришлось признать, что, несмотря на все, что я знала о Люке, я все еще таила некую тихую надежду, что судьи все же признают его невиновным. Что будет доказательство, которое подтвердит, что он не виновен. Надежда, что его нападение на Хизер было единственным случаем, ужасной ошибкой, которую он не повторял, ошибкой, которую я могла бы, однажды, простить ему. Тот случай с вилкой произошел лишь из-за того, что он был под влиянием чего-то, и он мог попробовать реабилитацию и стать лучше и больше не допускать такого. Это была настолько маленькая тихая надежда, но Скелет и я наблюдали за тем, как она постепенно улетучивается.
Глава 51:
Оттепель
СЕЙЧАС