После окончания ШКМ недолго учился в Сорочинском животноводческом техникуме. Здесь попутно я увлекался игрой на мандолине, чему научил меня когда-то живший в нашей квартире школьный учитель. Освоил нотно-цифровую систему для мандолины, балалайки, домбры и гитары и организовал любительский струнный оркестр. По вечерам мы иногда играли (по приглашениям) в сорочинских городских радиопередачах, сопровождали «немые» кинокартины в кинотеатре и т. д. В техникуме я впервые познакомился с «биохимией», а однажды в магазине увидел толстую красную книгу с таким названием и купил ее за 10 рублей, которые недавно дал мне отец «на всякие расходы». Прочтя ее, я узнал много интересного и неожиданного для себя. Например, даже вода — это не просто Н2О, а сложный, меняющийся, в зависимости от условий, состав из молекул с названиями: «моногидрол», «дигидрол» и др. И я задался целью поступить в такой институт, где эта наука представлена. Оставив техникум в начале 1934 г., отправился в Куйбышев (Самару). На мое счастье, там оказался педагогический институт, имеющий химико-биологический факультет и только что объявивший прием на подготовительные курсы для поступающих. Так с 1 сентября 1934 г. я стал студентом Куйбышевского госпединститута.
Но не обошлось без неприятного события. Когда после 10-дневных каникул перед началом занятий я вернулся в институт и прежде всего посмотрел вывешенный список принятых на химико-биологический факультет из окончивших подготовительные курсы, то себя не нашел. Какими мерами можно было тогда измерить мое огорчение, смешанное с удивлением?! Ведь все вступительные экзамены после подготовительных курсов я сдал на «отлично»!
Понурив голову, я шел в канцелярию института, когда встретил моих друзей-однокурсников, поступивших на физмат. Они радостно поздравили меня с поступлением на тот же факультет. Я обрадовался и понял, что оказался в другом списке. К огорчению и удивлению друзей (физмат и тогда считался факультетом наиболее притягательным, а биологов называли «лягушатниками») я попросил дирекцию зачислить меня студентом химикобиологического факультета, согласно моему заявлению.
ПЕРВЫЕ ШАГИ И ТЕРНИИ НА ПУТИ К НАУКЕ
Под влиянием лекций и семинаров на летних каникулах после первого курса я немного увлекся высшей математикой, а во время каникул после второго курса основательно штудировал учебники по физической и коллоидной химии, поскольку предметами моих первых увлечений стали структура, свойства и функции хлорофилла и хлоропластов. Это была моя студенческая работа при кафедре ботаники, которую я начал на втором курсе под руководством профессора Пастернацкой Веры Федоровны. Написал конкурсное сочинение «Хлорофилл и последние достижения в области его изучения», а в конце третьего курса принял участие в Поволжской конференции молодых ученых (Саратов, 1937) с докладом по результатам моих студенческих экспериментов на тему: «Спектральный анализ хлорофилл-белкового комплекса пластид разного функционального состояния». За этот доклад я получил особенно высокую оценку от профессора Челинцева, широко известного специалиста по органической химии и ранее изучавшего порфирины, составляющие сложную молекулярную основу двух важнейших в природе соединений — хлорофилла зеленых растений и гемоглобина крови животных и человека. Работы с хлорофилл-белковыми комплексами мне пригодились много лет спустя при изучении нуклеопротеидных комплексов и структурно-функциональных состояний ДНК и хромосом в связи с проблемами морфогенеза растений. Ими я занимался до последнего времени.
В студенческие годы играл в струнном оркестре института, а также в сводном любительском оркестре города Куйбышева, руководимом заслуженным деятелем искусств по фамилии Алло. Однажды произошло памятное для меня сольное выступление на домбре в клубе имени 1-й Пятилетки: я исполнил две особенно получавшиеся у меня вещи — «Чардаш» Монти и «Мазурку» Венявского.
Институт имел также духовой оркестр, сопровождавший нас на праздничных демонстрациях и игравший на торжественных, бальных и танцевальных вечерах. Очень хорошо работали студенческие организации — профсоюзная, комсомольская, научные кружки при кафедрах; проводили интересные межфакультетские познавательные лекции, выпускали хорошо оформленные интересные стенные газеты. По майским праздникам иногда организовывали прогулки по Волге на «водных трамваях» в знаменитые Жигули. Там 2-го мая 1937 года на «Гавриловой поляне» Жигулей во время нашего студенческого пикника я познакомился со студенткой литературного факультета Идой Лихтнер. Через два года она стала моей женой, моим хранителем, советчиком и помощником в жизни и научных делах, моей «берегиней», как называли древние русские своих жен. Оба мы с теплотой в душе до сих пор с благодарностью вспоминаем наших прекрасных педагогов Куйбышевского пединститута, хотя с того времени прошло много десятилетий.