Основные причины рождения столь странных представлений о мире, какими являются мифы, видят в "крайне низком уровне развития производительных сил и... бессилии человека перед природой" ", в "бездонном неведении дикаря", которое В. К. Никольский считает основным гносеологическим истоком религии и мифологии [В. К. Никольский, Происхождение религии и веры в бога. ].
Однако низкий или высокий уровень развития производительных сил понятия далеко не абсолютные; нам представляется, естественно, низким уровень развития производительных сил первобытного общества, а наш современный уровень высоким, но через какую-нибудь тысячу лет нашим потомкам, возможно, покажется низким современный уровень. То же можно сказать и о "бездонном неведении": для суперцивилизации, если она существует, состояние нашего знания тоже "бездонное неведение". Тут нет объективного количественного критерия, и на этом уровне его нельзя, очевидно, найти. Искать его следует, вероятнее всего, на информационном уровне: при недостаточном количестве информации о тех или иных явлениях невозможно сделать правильного вывода о них, но самый недостаток информации еще не объясняет того, как возникает ложный вывод, ложное суждение.
Долгое время считалось, что для возникновения столь странных и причудливых представлений о мире для мифотворчества необходим был какой-то особый тип мышления, отличный от современного. Потебня предполагал в нем отсутствие анализа и критики, Леви-Брюль стремился определить законы этого пралогического мышления. Однако сейчас этот вопрос решается несколько иначе: мышление человека с самого начала развивалось как логическое мышление. Из этого исходит советская наука о мифах, это же доказывается работами К. Леви-Стросса. Для нас сейчас особенно важно это внутреннее единство мышления древнего создателя мифов и современного человека.
В механизме образования мифа К. Маркс особо выделяет активность творческого сознания человека: "Всякая мифология преодолевает, подчиняет и формирует силы природы в воображении и при помощи воображения" [ К. М а р к с, К критике политической экономии. 1953, стр. 225. ]. Активность творческого сознания - закон единый и для древности, и для современности.
Известно, что человеческий разум может делать выводы на основе неполной информации. В любом случае - есть ли в распоряжении человека достаточное количество информации или нет - вывод будет сделан. Человеческий разум не терпит неопределенности, и потому истинную информацию, когда ее недостает, он заменяет ложной, снимая, таким образом, для себя эту неопределенность.
Откуда же черпается эта ложная информация? Ответ может быть один - из "внутренних запасников" сознания. Когда информации о тех или иных явлениях поступает мало или человек по каким-то причинам не в состоянии ее освоить, он привлекает информацию из других областей, заменяет ею недостающие звенья.
Именно так создавались древние мифы, когда весь окружающий мир мыслился по аналогии с уже известным, освоенным и природа оказывалась во всем подобна человеческому обществу.
"Первобытный человек судит по себе и приписывает явления природы преднамеренному действию сознательных сил" [ Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения, т. 5. М., 1958, стр. 362. ], - пишет Г. В. Плеханов.
А. М. Золотарев, один из исследователей жизни и мышления первобытного человека, изучая воззрения австралийских племен, приходит к выводу, что -"австралиец рассматривает окружающую природу сквозь призму социальной организации своего племени и переносит на внешний мир ту же классификацию, которой он руководствуется в своей повседневной жизни... социальная организация племени служит прообразом первой широкой классификации внешнего мира" [ А. М. Золотарев, Родовой строй и первобытная мифология. М., "Наука", 1964, стр. 88. ].
Исчезают ли основы мифотворчества, именно гносеологические его основы, с рождением и развитием науки, в частности, возможно ли мифотворчество в активной форме в наши дни и какие области действительности оно может охватывать?..
Смерть мифа, который является ложной моделью действительности, наступает с познанием истины, вернее, с новым приближением к ней - с открытием "подлинных причин явлений окружающего мира" [ БСЭ, т. 27, стр. 605. ], "с действительным господством над... силами природы" [ К. М а р к с, К критике политической экономии. 1953, стр. 225. ]. Однако все это не дает основания утверждать, как это делает А. Гулыга, что в "XX веке невозможно мифологическое отношение к природе: человек уже во многом господствует над ее стихией".[ А. Гулыга, Пути мифотворчества и пути искусства. "Новый мир", 1969, № 5, стр. 220. ] Ведь это знание и это господство не абсолютны, так как каждое новое знание открывает новые бездны непознанного.
И всегда наука будет останавливаться перед загадкой явлений, подлинные причины которых ей неясны. И таково уж свойство разума, что человек не ждет спокойно поступления новой информации, которая позволила бы сделать правильный и однозначный вывод, а пытается решить загадку, объяснить явление, опираясь на уже известное, формируя силы природы при помощи воображения (К. Маркс). Мышление современного человека, создающего научные теории и гипотезы, и мышление древнего человека, создавшего мифы, - это разные этапы развития единого логического мышления человека. Мышление по аналогии, являющееся основой мифотворчества, вовсе не упразднено с появлением науки. Правда, настоящая, "взрослая" наука весьма неодобрительно относится к аналогии. Ученые любят повторять, что аналогия не доказательство. Однако без аналогии они все же не могут обойтись, так как в аналогии как раз намечаются связи между явлениями, аналогия дает толчок работе воображения, ибо именно она отвечает основному принципу познания от известного и познанного к неизвестному, необъясненному. А там, где есть место аналогии, всегда сохраняется лазейка для мифотворчества, для построения ложной познавательной модели мира.
Вся история науки полна такого рода "гносеологическими мифами" [В известной мере подобные определения условны, так как подлинный синкретический миф давно перестал существовать. Это бесспорно. Но многие гносеологические, психологические, социальные процессы.], когда непонятные явления, не имея о них достаточного количества подлинной информации, объясняли причинами, на деле не имеющими к этим явлениям никакого отношения, но зато понятными по прежнему опыту. Так, астроном В. Пикеринг, наблюдая некоторые изменения лунного ландшафта, объяснял их миграциями насекомых. Астроном В. Гершель видел в солнечных пятнах разрывы в облаках. Общеизвестна история с открытиями марсианских "каналов" - в них немедленно увидели нечто похожее на земные ирригационные сооружения. Кстати, вопрос об обитателях иных миров - как раз наиболее благодатный материал для изучения того мифотворчества, которое порождает наука в процессе своего развития, соприкасаясь с новой областью непознанного.
И. Шкловский в своей книге "Вселенная, жизнь, разум" приводит два высказывания К. Э. Циолковского: "Вероятно ли, чтобы Европа была населена, а другая часть света нет? Может ли быть один остров с жителями, а другие без них?..", "Все фазы развития живых существ можно видеть на разных планетах. Чем было человечество несколько тысяч лет назад и чем оно будет по истечении нескольких миллионов лет - все можно отыскать в планетном мире". И далее послужившие причиной возникновения древних мифов, сохраняются и в последующие эпохи и как-то проявляются, порождая явления, которые, не будучи мифами в прямом смысле этого слова, то есть не будучи вполне тождественны древнему единому синкретическому мифу, все же генетически родственны ему, хотя их функции оказываются уже иными при наличии развитых и разветвленных форм общественного сознания.
Возможно, что со временем наука найдет для этих явлений другое название. Пока его нет.
И. Шкловский, комментируя эти высказывания, замечает, что первое суждение остается на уровне античной философии, в то время как второе несет принципиально новую мысль, так как ранее предполагалось, что обитатели других миров находятся на одном социальном и научно-техническом уровне с землянами[ И. Шкловский, Вселенная, жизнь, разум. М., "Наука", 1965, стр. 174. ]. Однако механизм обоих этих суждений принципиально одинаков - ив том и в другом случае неизвестные цивилизации мыслятся по аналогии с земной цивилизацией. Просто к этому времени история и этнография накопили уже достаточно большой материал о разных уровнях земной цивилизации, и этот материал был уже настолько широко известен, что вошел в сознание культурного человека, что и позволило К. Э. Циолковскому сделать этот вывод. Однако, повторяем, принцип суждения по аналогии сохраняется и здесь.