— Ну-ка, повторите, — произнес я. — Только потише, а то порвете мне барабанные перепонки.
Тот же нервный диспетчерский голос повторил почти дословно все сказанное: он и впрямь звучал тише. Я задохнулся:
— Но ведь я… Неужели это правда…
В голосе прозвучала ярость:
— Правда! Почему вы не прекращаете свой нелепый эксперимент? Мы же вернули вам Тюнина, вы что — не поняли нашего жеста? Вы ведь не так глупы.
Но я тут же задал глупый вопрос:
— Откуда вам известно мое имя?
— Из архива вашего института.
Я онемел еще на десять драгоценных секунд. Мне с убийственным великодушием предложили:
— Можете спрашивать. — Будто разрешили высказать последнее желание, на которое имеет право приговоренный к смерти, судя по старинным романам.
— Почему я ничего не вижу?
— Потому что вы решили вернуться.
— Значит, вы не разрешаете мне смотреть! — заорал я как истерик. — Где я нахожусь? Почему не могу…
— В карантинной капсуле. Мы вас не обеззаразили, а ваши вирусы для нас не безопасны. Мы направляемся к трансляторам. Старт через семь минут.
Я завопил:
— Хочу остаться!
Но мне ответили более чем строго:
— Вы уже сделали выбор.
Я старался что-нибудь быстро сообразить в этой абсурдной обстановке. Сто сценариев разработали наши дураки-теоретики, сто сценариев встречи с будущим, но такого я не читал. Все они были розовые, а этот — непроницаемо черен. Ко мне вернулось самообладание, как всегда бывает перед лицом неотвратимой опасности:
— Раз у вас есть наш архив, значит, вы знаете, что произошло. Зачем же вы тогда издеваетесь…
— Мы не издеваемся. Мы не позволяем себе насиловать волю человека.
— Но Тюнина вы вернули, не спрашивая! Он, между прочим, умер…
— Мы не сразу его нашли. В архиве указан час вылета, но мы тогда не знали, где именно его ждать. Животные встречаются во многих местах… — голос прервался, — то ли боялся проговориться, то ли не хотел отнимать у меня время.
— Он видел каких-то львов, — сказал я спокойнее, соображая, как извлечь побольше информации, но в моем мозгу скопилось такое множество вопросов, что я никак не мог распределить их по важности.
— Место, где вы приземлились, — заповедник.
— Но раз в архиве… значит, там должен быть и этот наш разговор, потому что я…
Они не успели подтвердить, что читали даже вот эти мои воспоминания, а я онемел еще на несколько драгоценных секунд от чудовищного прозрения: сейчас разыгрывается сцена, которая уже состоялась, и все, что я говорю, давно лежит где-то в архиве! Такое смещение времени может свести с ума даже крепкого человека. Хорошо еще, что нужно время, чтобы сойти с ума.
— Крейтон погиб?
— Он остался по собственному желанию. Жив, здоров.
Я выругался — как ругались в моем далеком прошлом:
— Пусть катится к черту, так ему и скажите!
— Четыре минуты!
— И вас к черту! — заорал я, но тут же опомнился.
— Раз у вас есть трансляторы и, наверное, лучше наших, почему вы не летите к нам, почему даете нам погибать…
В голосе впервые появилось тепло, которое быстро улетучилось, растворилось в смешке.
— Это не интересно. Ведь вы оставили нам полную документацию о своем времени. Кроме того, не хочется лишать хлеба ваших ясновидцев и астрологов.
— Но зачем… — вопросы хлынули из меня лавиной. — Что вы посовет… Ведь все равно открытие нельзя закрыть, будем продол… А как вы используете… или вы только разыгрываете меня… Откройте свое лицо, я хочу вас видеть!
Чтобы сэкономить время, я говорил скоропалительно, не договаривая слов. Ответ был все так же краток и неумолим:
— Каждый наш совет был бы вмешательством. Вы сами решите, что вам делать с транслятором.
Я вслушался — голос как голос, сто лет не так уж много, чтобы появилась заметная разница в выговоре.
— Вы, наверное, уже знаете…
— Знаем. Не теряйте времени, Иванов!
— Хочу поговорить с Крейтоном! — мне хотелось убедиться, что этот абсурдный разговор мне не снится.
— Это будет стоить вам еще десяти лет.
— Он не хочет вернуться?
— Это уже невозможно. К вам прибудет рассыпавшийся в прах скелет.
Я в душе помирился с Крейтоном, — значит, опомнился, — и мой мозг тут же схитрил:
— Что же отражается на субъективном времени, пребывание в будущем или только возвращение? Какова их зависимость?