– Ого, – присвистнул я, поднося ко рту первую ложку. Овсянка, кстати, оказалась вполне обыкновенной, съедобной. – И что дальше? Ты тоже с ними?
– Ну конечно! Не могла же я такое пропустить. Жаль, что ты не видел – в точности как в фильме Чарли Чаплина: мы все бегали вокруг несчастной козы, пока не пришла эта скандинавская девица и не показала, что надо делать.
– И даже Брунгильда не справилась?
– Да она тоже городская, откуда ей знать? Только за рога и держала, оставив госпоже деликатные операции.
Покачав головой, я дочистил тарелку и снова прислушался к перебранке на другом конце стола.
– Правильное питание – это ещё не всё, – Грегорика даже пристукнула кулаком по столу. – Вам придется забыть про нездоровый образ жизни, свойственный актерским кругам. Уж не знаю, как там себя ведут инсургенты, но вряд ли лучше богемы. Все эти сигареты, алкоголь... кстати, вы не баловались наркотиками? Ну-ка, Хильда, подержи её руку.
– Вам-то какое дело?! Отстаньте! – в панике кричала София, отползая по лавке от решительно наступающей телохранительницы – безуспешно, конечно. Брунгильда поймала её и быстро закатала рукава, открыв локтевые сгибы.
– Не отстану, и не мечтайте, – прищурилась принцесса, разглядывая бледную кожу. – Ну, вам хотя бы хватило ума не употреблять морфин. А как насчет кокаина?
– Какое ваше дело?! Пусти!.. – трансильванке осталось лишь бессильно дергаться в крепких руках телохранительницы. – ...Да не кололась я, не кололась, хоть и предлагали!.. Нюхнула и то всего пару раз, с твоим Яковом вместе!..
– Не вздумайте больше так делать, это страшно вредно для ребенка. Вы поняли меня, София?..
Алиса закатила глаза и закрыла лицо ладонью.
Глава девятая: Мертвая история - часть 5
В свете бледного пасмурного утра контраст между величественным сооружением и практически полностью скрывшимися в зарослях обветшалыми домами, окружавшими брусчатую площадь, оказался ещё более разительным. Даже лишайники, мох и отдельные деревца, выросшие на контрфорсах собора, не могли умалить его торжественности; природе пришлось бы очень долго стараться, чтобы полностью стереть это творение рук человеческих.
Настоятель Алекзонндер вышел проводить нас на широченную паперть собора. Наблюдая за последними приготовлениями, он задумчиво проговорил:
– Даже не знаю, желать вам успеха или нет.
– Почему? – удивилась Грегорика. – Если опасность будет устранена, то мы начнём оказывать помощь местным жителям, и сюда потихоньку начнёт возвращаться жизнь.
– Если ваша затея удастся, первыми сюда явятся эмиссары либерийских властей. А меня, к примеру, на бывшей родине считают преступником, если вы поднимете полицейские архивы.
– Преступником?.. Но в чём ваша вина?
Настоятель вздохнул и прислонился к колонне, скрестив сильные руки на груди.
– Правительство Либерии не желает, чтобы граждане бежали сюда. Тогда, полвека назад, я был потрясён гибелью целого континента, но сразу подумал о том, что на развалинах всегда вырастает новая жизнь, как плющ, обвивающий балку сгоревшего дома.
– И вы решили приехать сюда, чтобы помочь?
– Насколько было в моих слабых силах. Встретив безутешных шахтёров, лишившихся семей, я сразу вспомнил о девушках из приюта в Филадельфии, где неподалёку был мой приход.
– Да-да, Герт рассказал нам вашу историю! – воскликнула Грегорика. – Оказывается, речь шла про приют. А я удивлялась: какая девушка захотела бы оставить родную страну и семью, чтобы пуститься куда глаза глядят, на мёртвый континент... так вот в чём было дело. Но все равно удивительно – наверное, вы замечательный оратор, раз сумели убедить их.
– Это был не простой приют – несколько сложнее. Я вёл там занятия церковного хора, ещё не зная уготованную воспитанницам судьбу. Там собрали сирот, подкидышей или того хуже – тех, кого продали собственные родители, не в силах прокормить. Их ждала жизнь элитных проституток и суррогатных матерей – возможно, вы слышали, что это популярно в кругах среднего класса.
– Что?! – принцесса замерла на месте, а настоятель продолжал все тем же ровным тоном:
– Вы можете видеть, что Унгер-младший – красивый молодой человек, и на то есть причина: девушек подбирали по экстерьеру. Администрация весьма ревностно относилась к селекции, стараясь удовлетворить вкусы самых придирчивых клиентов.
Расширенные глаза Грегорики обратились на молодого танкомастера, который остановился рядом, слушая отца Алекзонндера с хмурым выражением на лице.