– Когда я узнал об этом, мне хотелось помочь девушкам, но я не мог придумать, где найти для них новый дом. И вот – такой случай. Со мной ушли не все, но большинство – до сих пор не понимаю, почему. Поверить молодому священнику – я был совершеннейшим сопляком, если честно – и отправиться в опасный путь через Атлантику на небольшом рыбацком траулере... до сих пор удивляюсь им.
– И что?
– Были некоторые проблемы в начале, но все прошло успешно. Девушки немного боялись, но когда я привёз их на место, оказались довольны.
– А я сочла вас работорговцем... какой же глупой я была!.. – выдохнула принцесса, поражённая до глубины души.
– Не торопитесь, ваше высочество, это не конец истории, – печально покачал головой настоятель. – Естественно, остановиться на этом было бы грешно, ведь множество бедняков-либерийцев не чувствовали себя счастливыми на родине. Логично было предположить, что если они оказались на дне общества там, куда когда-то эмигрировали их протестантские предки, и им не нашлось места в Новом свете, то они могли бы вернуться и начать жизнь заново в Старом.
Грегорика ничего не сказала, но я почувствовал, как она вздрогнула. А настоятель продолжал свой рассказ:
– Я возвратился и проповедовал, думая, что так будет лучше для всех. Но меня немедленно схватили, назвав коммунистом, бросили в тюрьму, и я не знаю, как остался жив. Нашлись люди, которые помогли мне бежать. Вместе с новой группой эмигрантов я в который раз пересёк океан и в итоге так и осел здесь. Так что вы говорите с преступником, принцесса, и если за вами сюда последуют правоохранители, то смело можете приказать им арестовать меня.
Повисло молчание. Никто не проронил ни слова: ни безмолвно стоящая за спиной госпожи Брунгильда, ни Весна, чьи глаза за стёклами очков напоминали блюдца, ни Алиса, которая нервно переводила глаза с принцессы на настоятеля, и даже закрыла рот рукой, ожидая, когда разразится гроза.
В самом деле – чего иного следовало ожидать от правнучки императора, самолично установившего жёсткий карантин выморочных материков? «Закон суров, но это закон» – и принцесса ещё ни разу не дала повода заподозрить её в неуважении к административно-уголовному кодексу Либерии, который не отличался излишней либеральностью и не устанавливал сроков давности для тех, кто бежал от правосудия.
Да, настоятель радушно встретил нас (заодно поразив своей невероятной музыкой), но покрывать беглого арестанта – верный путь к тому, чтобы самому оказаться за решёткой. Хотя, если честно, сам я чувствовал, что мои симпатии в данном случае совершенно не на стороне Фемиды. Наверное, надо постараться уговорить принцессу не придавать слишком большого значения словам бывшего либерийца, и не упоминать о нём, когда мы встретимся со спасателями. Но вот только согласится ли она?..
Уже слегка поморщившись в предчувствии суровых слов, которые скажет принцесса, я удивлённо вытаращил глаза.
Грегорика вдруг решительно шагнула вперёд... и преклонила колено перед настоятелем. Склонив голову, она глухо произнесла:
– Благословите, святой отец.
– Что?.. – настоятель явно удивился, пусть это и не отразилось на его иссечённом глубокими морщинами лице.
– Не хочется говорить об этом... но мне известно, какие нравы теперь царят во Франклинской курии. Таких пастырей, как вы, там больше не найти, – проговорила Грегорика и подняла лицо, сверкнув глазами: – Надеюсь, вы не откажете мне в способности отличать добро от зла?!
– Нет, – покачал головой отец Алекзонндер и осенил принцессу крестным знамением. – Да пребудет с тобой господь всепрощающий, дочь моя. Удивительно, что наследница думает совсем по-другому, чем венценосные предки. Наверное, эта способность всё же передается не с кровью.
– Не совсем понимаю, о чём вы говорите... но для меня нет чести выше, чем получить напутствие от настоящего подвижника, – она встала, незаметно смахнув слезы, и подняла глаза, в которых чувствовалось смятение. – Но почему?.. Это так странно. Почему Либерия не позволила беднякам, голодающим и ютящимся в трущобах, перебраться сюда?
– Да проще простого – чтобы те не возродили советскую власть, – презрительно усмехнувшись, заметил Герт. – И не думайте, они не только эмигрантов сюда не пускают, но и всем, кто отсюда туда, тоже дают от ворот поворот. Видать, чтоб не распространяли красную заразу. Хотя к нам, бывает, всё же наведываются заокеанские товарищи...
– Унгер младший, – веско перебил его настоятель.