– И панцирь какой прочный! Я сперва даже не понял, пробивают его пули или нет, – пожаловался Герт.
– А это что? – Гейрскёгуль отошла в сторону, в темный угол за шестеренками, и поддала ногой какую-то непонятную массу. Та громыхнула, перекатившись с боку на бок, открыв зияющие проемы.
– Ого! Еще один! Это ж тоже ее панцирь! Наверное, с прошлой линьки, сбросила, когда переросла старую броню. Смотрите, тут почти дюйм хитина! Неудивительно, что винтовочные пули еле пробивают.
– Надо стрелять, чтоб не рикошетило. Будем знать, – согласился гардариканец, и по-хозяйски прошелся между шестеренками, осматривая гирлянды зародышей. – Это здесь такая же гадость зреет?
– Большая часть – кормовые мокрицы, мы и раньше видели такие личинки. Посмотрите, нет ли более крупных коконов?
– Как же нет, вот он, голубчик! – присвистнул Герт. В самом деле, с потолка свисал отдельный стеклянистый шнур, поддерживающий единственный полупрозрачный пузырь размером с арбуз. Приставив к нему ствол винтовки, гардариканец выстрелил. Влажно хлюпнуло, пузырь дернулся и мертво закачался.
– Небось, панцирного гада тут высиживала. Ну, теперь не будет по лесу бегать и кидаться на кого ни попадя! Надо и все прочее отродье изничтожить. Может, в пропасть побросать? – он указал на выходившее на скальный обрыв узкое оконце. – Внизу только мокрое место и останется.
– Мокрицы без матки и панцирных клопов, наверное, передохнут сами, – заметил я. – Размножаться они, скорее всего, неспособны, запрограммированы только нагуливать жир, возвращаться и лезть в пасть к крупным чудовищам. Но зародыши лучше истребить, конечно. Только предлагаю срезать, вытащить наружу и сжечь на костре. Матку, кстати, тоже было бы правильно спалить, если вспомнить, какие у нее яичники... – заметил я, вспоминая объемистые вздутия в средней части туловища чудовища.
– Но ее, попробуй, вытащи отсюда! – возразил Герт.
– Можно потом танком, когда натянем гусеницы.
– Дело говоришь, – гардариканец повернулся к крестьянским парням и повелительно махнул рукой: – За работу, камрады. Срезайте эту гадость и кидайте вниз через дырку. А мы будем наружу таскать.
Мы спустились по пандусу, попинав для надежности тушу чудовища – она оставалась недвижной – и занялись делом. Прикасаться к гроздьям склизких, шевелящихся эмбрионов было неприятно, но деваться было некуда. Правда, почти сразу вышла заминка. Гейрскёгуль запнулась обо что-то в куче хитиновой шелухи. Когда она разгребла мусор ботинком и выпрямилась, в ее руке белел крупный человеческий череп.
– Так це ж дядько Геллерд, – донесся сверху растерянный голос. – Дивись, Нандор, ей богу, его башка – як котел!..
Поза и взгляд девушки в грубой одежде и с винтовкой через плечо почему-то напомнила театральную сцену.
– Бедный Йорик... – мрачно пробормотал я себе под нос.
– Заберите с собой, не забудьте! – крикнул парням Герт, и снова с отвращением осмотрелся. – Неплохо они тут устроились. На первом этаже, значит, клоп поселился, над ним матка со своим отродьем, а на третьем...
Он вдруг замолчал. Грохот перестрелки давно утих, и теперь снова были слышны звуки старой мельницы: свист ветра и бряканье металла снаружи, поскрипывание старых деревянных балок. Сквозь них откуда-то сверху, едва различимо, донеслось что-то еще: частое и беспорядочное приглушенное хлопанье... где-то я такое уже слышал. А! На старой колокольне неподалеку от нашей эссекской усадьбы, где наверху, на балках над колоколами, среди столетнего слоя перьев и помета, в гнездах всегда можно было набрать птичьих яиц.
– Голуби, что ли?.. – начал я, но в этот момент мое внимание привлек новый звук – снаружи. Это был голос принцессы.
– ...Есть кто-нибудь?! Вы внутри?..
Заторопившись к воротам, я помахал рукой Грегорике и Брунгильде, которые выбежали из леса и в нерешительности остановились на краю окружающей мельницу поляны. Девушки тяжело дышали, нервно сжимая в руках оружие. Видимо, они переволновались, услышав яростную перестрелку, и не усидели в танке, а бросились на подмогу. Хм, возможно это и не очень правильно с тактической точки зрения, но, зная характер принцессы, неспособной оставить людей на гибель, удивляться было нечему.
– Мы здесь! Дело сделано, матка уничтожена!..
Увидев меня, Брунгильда опустила винтовку, которую уже нацелила, было, на ворота, а Грегорика просияла.
– Золтан, вы целы, слава богу!.. А где остальные?
– Все здесь, зачищают гнездо. Напрасно вы так сорвались.