– …Немножко препарировать. То есть, я имею в виду – вскрыть…
– Вскрыть?! «Но как, Холмс»?.. – схватившись за голову, застонал я. – Панцирь матки едва пробивали пули! Чтоб его взять, нужна дисковая пила или сверлильный станок. Не говоря уж о том, что мы будем все в кровище и потрохах с ног до головы!..
Брунгильда, которая как раз разворачивала на гусеничной полке сверток с провизией, смерила меня выразительным взглядом.
Но почему меня, спрашивается?!.. Это же отличнице неймется!..
Как ни странно, отпор не заставил Весну отступить. Просительно сложив ладошки, она принялась умолять:
– Прошу вас, хотя бы мелких особей… Вот, совершенно уникальный экземпляр! – она указала на валяющийся в сторонке труп летучей твари.
Стоило принцессе услышать, как она немедленно поддержала Весну.
– Очень правильная мысль! Мне тоже хочется узнать, почему эти птеродактили вспыхивают, словно зажигательные снаряды. Разве вам неинтересно, Золтан?
– Интересно-то интересно, но у меня почему-то возникло предчувствие, кого именно заставят выступать в роли патологоанатома.
– Мужайтесь! – Грегорика с иронической усмешкой похлопала меня по плечу.
– Если уж так, предпочел бы препарировать крабьи ножки. Они хотя бы недурны на вкус, – проворчал я, но все же засучил рукава и взялся за нож. – Но и погребальный костер тоже запалите, а то, сдается мне, времени этот анатомический театр займет немало.
Впрочем, потрошить летучую тварь оказалось не так уж сложно – защитным панцирем она, по понятным причинам, оснащена не была. Кожистые перепонки и внешняя оболочка немного напоминали шкурку летучих мышей, но на ощупь казались более сухими и неприятными.
Строение птеродактиля – что и естественно – сильно напоминало птичье. Тонкие трубчатые кости, чудовищно длинные пальцы, хрупкий грудной киль, к которому крепились мощные мышцы. Массивный клюв-таран, вскрытый бесцеремонными ударами топора, оказался пустотелым и весьма легким, с тонкими прожилками внутри - видимо выполнявшими роль арматуры. Конструкция клюва даже при очень небольшом весе отличалась изрядной прочностью, что красноречиво подтверждали останки первого птеродактиля, едва не убившего Грегорику – он вонзился в землю глубоко, как снаряд.
Весна заставила меня выпотрошить тварь и исследовать дыхательную систему и содержимое желудка. Как и ожидалось, там нашлись куски мяса мокрицы.
– Но как же птеродактили ухитряются пожирать мокриц? Их когтей, пусть и острых, не хватит на то, чтобы расковырять хитиновый панцирь мокрицы. Голова-клюв слишком массивна, ей нельзя наносить сильные удары, когда тварь сидит на земле над добычей, – озадаченно почесал в затылке я.
– Возможно, тут работала социальная структура гнезда, – предположила Весна, увлеченно копаясь в склизких кишках летучей твари. Она тоже мигом перемазалась кровью и сейчас выглядела, как оголодавшая вампирка, дорвавшаяся, наконец, до трапезы. – Убивать и вскрывать панцири мокриц могла либо матка, либо панцирный клоп, а им оставалось только угощаться.
Остальные наши товарищи, пусть и с гадливым выражением на лицах, собрались вокруг, не в силах преодолеть любопытство. Герт быстро высек и раздул огонь под трупом матки, и тоже присоединился к нам. Кровожадная же отличница продолжала восхищаться:
– Чудеса! Мы наблюдаем теплокровных позвоночных с нормальными легкими вместо трахей. Никаких репродуктивных органов… вот здесь простая клоака, но нет ни яичников, ни семенников!
– Значит, они не смогут разлететься по всем сторонам света, свить себе гнезда и отложить яйца? Это обнадеживает, – мрачно пробормотал я, орудуя ножом.
– Нет, конечно, нет!.. – воскликнула Весна, и мечтательно продолжила: – Если взглянуть широко – это совершенно уникальный случай, когда одна и та же женская особь производит на свет одновременно членистоногих и позвоночных!..
– И выглядит она при этом довольно гнусно. Не стал бы знакомиться с такой «красоткой». Так, а это что за пузыри с какой-то мутной жидкостью?.. – потянув носом, я уверенно закончил: – Спирт.
– Да-да, вы правы… – Весна чуть ли не воткнулась носом в вывернутые наизнанку внутренности летучей твари, разглядывая два больших полупрозрачных пузыря. – Только здесь есть еще и какой-то загуститель; обычный спирт более текучий.
– М-м-м, загуститель?.. Что-то я такое читал про зажигательные смеси, пироге́ли или этот, как там его – напалм… А!.. – вспомнил я. – Бензин или спирт загущают какими-то соединениями нафтеновых кислот, и тогда он становится липким и не стекает с того, что хочется поджечь, а прилипает к… хмм… этому самому объекту!