Грегорика внезапно замолчала. Краска гнева еще не сошла с ее щек, но она явно задумалась над приведенным доводом, не сумев сразу подобрать ответ.
Кашлянув, я принял эстафету:
– Слушай, Герт, но даже если гипотетически предположить, что это император Траян вынул из кармана машину Апокалипсиса и стер Гардарику с лица земли, за каким чертом ему бы понадобилось в тот же день мчаться сюда, пробираясь с риском для жизни через пожары, статические разряды и бог знает что еще? Причем на этот счет уж никаких гипотез строить не надо – это доказанные исторические факты, – я похлопал себя по груди, где во внутреннем кармане лежал дневник.
– Да понятия не имею!.. – огрызнулся гардариканец. – Откуда мне знать про ваши либерийские дела? Но я сказал про самое главное, как оно есть, и черта с два ты это оспоришь!
– Слушай, не кипятись. Я не собираюсь обвинять тебя во лжи, а хочу разобраться. Правда. Но мой собственный дед участвовал в той самой экспедиции с императором, и описал, как было дело. Увы, страницы про то, что случилось в Оппау, зашифрованы, и разобрать их мы не еще смогли, но, все, что написано до тех пор, не противоречит официальной версии истории.
– Да разбирайся на здоровье! – обиженно фыркнул Герт. – Только вы же все подгоняете под эту свою «официальную историю», а на остальное вам наплевать.
– Постой, постой. Давай-ка начнем с начала. У нас считается общим местом, что перед Науфрагумом Гардарика представляла собой империю, основанную на деспотии самого худшего пошиба, и частенько вела захватнические войны, подгребя под себя практически всю Европу. И когда ты говоришь о сменивших империи социалистических республиках – это просто в голове не укладывается!
Эти слова я адресовал, скорее, не Герту, а вспыльчивой Грегорике. Впрочем, она уже практически полностью взяла себя в руки, хотя сдаваться явно не собиралась.
– Постойте, Золтан. Я как раз хотела продолжить разговор, который мы вели перед подъемом на скалу, – Грегорика остановила меня и снова обернулась к гардариканцу. –Наверное, вы понимаете, господин Унгер, что те слова прозвучали, мягко говоря, неожиданно и странно. Ваше утверждение – против всей исторической науки Либерии, против десятков и сотен монографий и исследований, против множества именитых ученых и академиков.
– Вот именно! – подтвердил я. – Что самое удивительное, никто из либерийских историков не проронил об этом ни слова! Не говоря уж о том, чтобы попытаться рассмотреть докатастрофическое противостояние в свете этих фактов...
– Так и врали они все, именитые-то ваши!.. – перебил Герт.
– Как вы смеете?!.. – снова вскинулась принцесса, но я придержал ее за локоть.
– Постойте. На самом деле, в пользу такой версии действительно свидетельствуют некоторые факты. На выходе из геодезика я видел старые надписи…
Рассказ о старинной доске почета произвел на Грегорику определенное впечатление, но видимо, не убедил до конца, и она лишь пожала плечами.
– Даже если господин Унгер и прав, это не так уж много меняет. Все государства вооружаются, все ведут исследования. Только лишь на таком основании мы не можем со стопроцентной уверенностью отрицать, что Гардарика могла создать подобное оружие, – холодно взглянув прямо на Герта, принцесса продолжила: – Господин Унгер. Понимаю ваши патриотические чувства, но все, что вы говорите, не согласуется с историческими свидетельствами. Обсуждать это далее бессмысленно, поэтому давайте прекратим этот разговор. По крайней мере, до тех пор, пока у нас в руках не окажутся какие-то новые факты.
Это звучало разумно – раздоры в команде нам сейчас были совсем ни к чему. Не знаю, подумал ли Герт то же самое, но он лишь махнул рукой.
– Ладно, нам и в самом деле ехать пора – скоро начнет темнеть. Пойду, посмотрю, как дела у парней, а вы догоняйте.
– Да, кстати, куда это подевались Нандор и Амбрус? – я завертел головой.
– Взяли пилу, и пошли вниз. Ты же сам обмолвился, что у клопа вкусные ножки. А у нас тут жратвой разбрасываться не принято.
Когда гардариканец удалился в сторону кладбища и серпантина, по дороге раздраженно пнув попавшийся под ногу обломок клюва птеродактиля, принцесса перевела взгляд на меня и неодобрительно заметила: