– В сравнении с твоим ударом шпагой все мое тарахтение – просто детский фейерверк. Когда ты рубанула летучую тварь, это смотрелось в сто раз круче, чем в синематографе.
– Но у тебя минимум восемь скальпов, а у меня всего четыре. Не говоря уже про матку, – не отступала Брунгильда.
Она что, считала? Мне, честно говоря, даже не пришло в голову... хотя, наверное, примерно так и получается.
– В основном, за счет самого мощного оружия, – заскромничал я, хотя щеки предательски заалелись. – С пулеметом кто хочешь сможет так выступить...
– Что это за модель? – телохранительница с интересом подняла затвор разобранного машиненгевера, вместе с другими частями сохнущий после чистки на холстине, расстеленной на лежаке. – Автоматика тоже по принципу короткого хода ствола, но почему ствольная коробка такая компактная? У Браунинга 1919 в четыре раза больше.
– О-о-о, видишь, здесь очень хитрый вращающийся затвор с роликами. Они не только его запирают, но и ускоряют, поэтому скорострельность 900 выстрелов в минуту! Браунинг с рычажным затвором от Максима по сравнению с ним – каменный век.
– А как работает? – еще больше заинтересовалась Брунгильда, и в ее глазах вспыхнул знакомый милитаристский огонек.
– Вот, смотри... – я быстро собрал пулемет, засунув длинный ствол внутрь дырчатого кожуха и повернув на место ствольную коробку с прикладом. Затвор упруго отошел и с внушительным клацаньем прыгнул вперед, когда я нажал спусковой крючок. Брунгильда с уважением приняла длинный машиненгевер, открыла крышку ствольной коробки и продернула через приемник ленту, чтобы понять, как он правильно заряжается. Вытащив ее обратно, она ловким движением поймала выброшенный извлекателем патрон и вернула оружие на лежак.
– Легкий, – с привычным лаконизмом похвалила она. – Хотя после длинной очереди я бы не удержала его на весу. Хорошо, что он оказался в руках у тебя, Немирович.
Снова похвала? Неужели Брунгильда, наконец-то, оценила меня по достоинству?
Удивившись тому, насколько приятной оказалась эта мысль – даже затеплели кончики ушей – я постарался поскорее остудить неуместную радость. Нет, невозможно поверить, что ледяная телохранительница пришла ко мне только за этим. Но что же тогда у нее на уме?
Пока я лихорадочно прокручивал в голове эти мысли, Брунгильда продолжила с легкой задумчивостью:
– Я тренировалась с БАРом[1], но таких у нас не было.
– Где это у вас?.. – не подумав, ляпнул я, и тут же прикусил язык. Оживленное выражение ее лица вмиг сменилось замкнутым. Вот дурак! Как будто я не знал, что так и получится! Разве стоило разрушать необдуманным вопросом редкую минутку душевного единения, когда мы с воинственной телохранительницей могли без задней мысли предаваться общей страсти к стреляющим железкам? Сознавая, что мне уже вряд ли удастся что-то исправить, я все равно быстро добавил покаянным тоном: – Прости! Не отвечай, я вовсе не хотел любопытничать и лезть в душу.
Брунгильда подняла на меня глубокие серые глаза. Выражение их было непонятным, но я почти сразу же понял, что она не сердится.
– Ничего, – голос ее прозвучал непривычно тихо и мягко. Переведя взгляд на трепещущий огонек свечи, телохранительница заговорила: – После смерти принцессы Офелии нас с матерью выкинули из дворца. У нее снова открылся туберкулез, и она умерла бы, если бы не его превосходительство Магнус Болейн. Он сжалился и позволил мне учиться в своей школе – специальной, армейской. Я даже и не мечтала, что получу шанс искупить свою вину... но его милостью я через несколько лет снова увидела госпожу. Это было так...
В теплом свете свечи на глазах Брунгильды блеснули крохотные искорки. Но она сразу встряхнулась и быстро вытерла их рукавом.
– Меня научили всему, что нужно для того, чтобы беречь госпожу. Я старалась изо всех сил, чтобы не оказаться недостойной – ведь адмирал в своей милости даже устроил мать в пансион, и ей стало лучше. Она даже может понемногу работать. Наверное, я стала слишком самонадеянной – и это кое-чего стоило мне... но неважно. На борту дирижабля я так обрадовалась, когда поняла, что теперь мне выпала возможность по-настоящему защищать госпожу своей рукой... – ее голос слегка дрогнул.
– Ты все делала образцово... – начал я, но Брунгильда вскинула руку:
– Нет! Сейчас я отлично понимаю, чтоб в одиночку у меня ничего бы не получилось. Ты уже не раз помог спасти госпожу. Пока я еще не говорила – но скажу: я обязана тебе. Ее жизнь – это все, что у меня есть!.. – в голосе телохранительницы зазвучала настоящая страсть, а глаза вспыхнули огнем.