Философски пожав плечами, я продолжил свое занятие.
Вторым появилось то действующее лицо, о котором я совершенно забыл за всеми делами предшествующих дней и сегодняшней суматохой. За спиной процокали каблуки, и, обернувшись, я увидел Софию. Оказывается, она уже успела сменить свой совершенно изодранный сценический наряд на новую одежду – очевидно, тоже трофейную.
Конечно, если начать сравнивать с предыдущим туалетом, новый выглядел несколько более практичным, но... я понял, что у меня вряд ли получится до конца понять ее артистическую натуру. А вот Ейнаугиг сейчас наверняка одобрительно кивал, выглядывая из булькающего адского котла: его некрофильский вкус такое бы полностью удовлетворило. На певице-инсургентке оказались высокие ботфорты из глянцевитой черной кожи на каблуке, вытянувшиеся до верхней части бедра и совсем чуть-чуть не доходящие до обреза кожаной же детали туалета, которую, наверное, модницы называют юбкой. Но бывают ли юбки, которые по ширине уступают даже застегнутому пряжкой с серебряным пиратским черепом с костями проклепанному поясу, нарочито небрежно и ассиметрично лежащему на соблазнительных изгибах бедер? По сравнению с ней кожаная же коротенькая куртка с украшениями в виде торчащих отовсюду, откуда только можно, серебряных шипов, цепочек и бляшек, выглядела не так пикантно. Впрочем, в сочетании с вырывающимся из-под нее контрастным визуальным взрывом белоснежного шелка, в котором можно было узнать сорочку с низким-низким лифом, этот комплект следовало признать впечатляющим. С трудом оторвав взгляд от соблазнительных полушарий – черт, кажется, они стали еще больше с последнего раза, когда я их рассматривал! – я оценил и остальные элементы: черные же перчатки, и даже макияж с темными-темными тенями вокруг глаз и фиолетовой помадой. Неужели она все это тоже нашла в разбойничьих закромах? Хотя, если вспомнить, то Ивет выглядела очень стильно, да и среди прочих наложниц я видел парочку с накрашенными губами. Надо думать, атаман был не только некрофилом, но и ценителем женской красоты.
Как бы то ни было, внезапный новый образ нашей инсургентки нес в себе не только знакомые вампирские нотки, но и терпкий оттенок садомазо-королевы.
– По глазам вижу – хочешь сказать: «Вырядилась как шлюха», – смерив меня недружелюбным взглядом, начала София.
Продолжая качать рукоятку насоса, я нарочито флегматично ответил:
– Нет. Пожалуй, скажу так: «Ты выглядишь сногсшибательно». Главное, не забудь хлыст.
– Если вспомнить твою привычку распускать руки, то хлыст бы очень пригодился! – не полезла за словом в карман трансильванка. – И чем больше шипов, тем лучше!
Судя по всему, она была чем-то изрядно раздражена, но изо всех сил сдерживалась, чтобы не погубить в самом начале некие намечающиеся переговоры. Догадка скоро получила подтверждение – поковыряв замшелые кирпичи носком ботфорта, София пробурчала:
– Хоть бы немного прикрыл похотливые глазенки, а то кажется, что одним взглядом обрюхатишь... Правда... – она помедлила и с явным усилием заговорила тоном ниже: – …я пришла не за тем, чтоб тебя воспитывать.
– А зачем? Раз пришла, наверное, чего-то хочешь? – прищурился я.
– Твоя принцесска не хочет брать меня с собой, – заявила София, почему-то обиженно надув губы. – Вчера, когда делилась своими наполеоновскими планами, говорила так, будто меня вообще не существует!
– Неужели тебе так хочется попасть в Оппау?
– А что мне, остаться в этой глуши с коровами и курами?!..
– Так мы, вообще-то, собираемся в гости к страшным чудищам. С курами хоть и скучней, но безопаснее.
– Не нужна мне никакая безопасность!.. Просто не хочу тут оставаться!
Глядя на то, как девушка нетерпеливо стиснула кулаки, я задумчиво заметил:
– Вообще я не уверен, что Грегорика решила тебя тут оставить – она этого и не говорила. На самом деле у нее голова сейчас занята многими важными вещами, ей просто не до тебя. Хотя, если это действительно так, я бы ее понял. Ты же не ждешь особой любви и внимания после того, как пыталась ее прирезать?
– Тогда она меня очень рассердила!.. – пробурчала София с некоторым смущением. Однако в ее голос сразу же вернулись обвинительные нотки: – Но то дело прошлое, а сейчас вы не имеете права меня здесь бросать, тем более – больную. Кха-кха!