В дверь тихонько постучалась Коемелина.
— Приехал ваш помощник, — сообщила она.
— Лаборатория готова, — радостно сказал Тене, когда Сергей спустился вниз, — ты можешь уже сегодня начать свои опыты. Нужно только подписать кое-какие документы.
— Документы? — переспросил Звягинцев.
— А, — махнул рукой помощник, — это пустая формальность. Давай съездим в канцелярию, затем в лабораторию.
Канцелярия располагалась в центре Клезбурга, рядом с Королевским Дворцом, и ехать пришлось не долго.
В заведении царила обычная офисная суета, если не обращать внимание на то, что вместо стука пальцев по клавишам компьютеров и гудение ксероксов, здесь слышался шорох перьев по грубой бумаге.
— Сюда-сюда, — говорил Тене, показывая Сергею дорогу.
Они минули ряд столов с писарями, одетыми в синие сюртуки с черными нарукавниками, затем оказались в тесной комнатушке, где довольно пожилого вида человек в красном костюме, разложил перед Звягинцевым стопку документов и пододвинул к нему чернильницу.
— И все это я должен подписать? — спросил он, рассматривая документы.
В них были куча таблиц с наименованиями каких-то товаров, их цен и количествах. На каждом листочке значились итоги по стоимости.
— Да, подтвердил Тене, — это надо подписать. Здесь реестр того, чтоб было потрачено на организацию лаборатории: реактивы, материалы, жалование служащим.
— Я должен сначала все проверить.
На лице помощника и клерка в красном костюме появилось явное неудовольствие.
— Все уже проверено и перепроверено много раз, — сказал Дужкелин, — тебе осталось подписать.
— Как я могу подписать, не проверив? Я же отвечаю за все это. Дайте хотя бы прочитать…
Тене сделал жест «рука лицо», а Сергей принялся внимательно изучать бумаги.
— Селитра огненная, — прочитал он, — пять килограмм. Колба керамическая — сто штук.
Звягинцев поднял удивленный взгляд на помощника:
— Сто колб? Зачем так много? Я разве просил столько? И где мы их там разместим?
— Видишь ли, Сергей, — покровительственным тоном, как взрослый маленькому ребенка, попытался объяснить Тене, — не все что тут написано, пошло в лабораторию. Тут дело в том, что… как бы это сказать… король очень жадный. И нам приходиться… немножко приписывать, чтобы… мы смогли купить все, что нужно.
— Так вы вовлекаете меня в коррупционные схемы⁈ — гневно спросил Звягинцев.
На этот раз сделал жест «рука лицо» господин в красном костюме.
— Он что, на самом деле не понимает? — спросил тот у Тене.
— Похоже да, — вздохнул Джукелин.
— Ну, дык объясни ему…
— Тут так принято! — проговорид Тене, — Мы не можем просто так запросить деньги на колбы и реактивы. Король, как ты уже, наверное, понял, — он закатил глаза, — жмот страшный. Если мы напишем, что нам нужно десять колб, нам дадут две, и то после долгих препирательств. А если напишем сто, то, может, дадут двадцать. Понимаешь? Это же элементарная арифметика!
Звягинцев уставился на них, переваривая услышанное. Ему казалось, что он попал в какой-то дурной фарс. Он представлял себе научную деятельность как нечто чистое и возвышенное, а тут, оказывается, даже до реактивов нужно добираться через мутные финансовые махинации.
— Но в документах значится, что мы уже их получили, — напомнил Звягинев.
— Послушай, Сергей, — начал он терпеливо, — тут не все так просто, как кажется. Если мы будем играть по правилам, которые нам тут диктуют, то мы вообще ничего не получим. А наука, как ты понимаешь, требует затрат. Реактивы стоят денег, колбы стоят денег, даже вот эти чернила, которыми ты должен подписать документы, тоже стоят денег. И если не приписывать, не завышать, то мы никогда ничего не добьемся.
— Но это же ложь! — упрямился Звягинцев, — нельзя обманывать!
— Это необходимая ложь, — отрезал Дужкелин, — И если ты хочешь, чтобы твоя лаборатория работала, то тебе придется с этим смириться. Или, — он сделал выразительную паузу, — или будешь работать с одной колбой и пятью граммами селитры. Выбирай.
Клерк в красном костюме подал Звягинцеву перо и чернильницу, не сводя с него усталого взгляда.
— Подписывай давай. У меня еще дел по горло, — сказал он, и тон его не оставлял никаких сомнений в том, что спорить бесполезно.
Сергей смотрел то на стопку документов, то на уставшие лица помощника и клерка. Он понимал, что он, со своим идеалистическим представлением о мире, кажется им каким-то пришельцем. И в то же время, в его душе боролись честность и здравый смысл. Ведь, если не подписать — то, возможно, никакой лаборатории не будет вовсе. И чего он тогда стоит, как ученый?