Второе наше заблуждение заключается в том, что мы смешиваем науку с мнениями учёных.
Между тем, именно эти мнения иногда действительно противоречат религии, но со временем оказывается, что они противоречат и природе, и науке, отражающей подлинные явления природы.
И возможность этих противоречий оттого и происходит, что эти мнения, отражающие не столько объективную природу, сколько вкусы учёных, простираются в ту запредельную для науки область, где начинается простор и для веры, и для суеверий.
Так называемый „научный“ атеизм действительно противоречит религии, но он есть лишь предположение некоторых образованных людей, недоказанное и недоказуемое.
Теория, что мир не сотворен Богом, есть не научнодоказанная истина, а совершенно вненаучная мысль.
Так называемый дарвинизм (я беру его в самом ортодоксальном смысле), признающий, что человек посредством эволюции развился из низшего вида животных, а не является продуктом творческого акта Божества, оказался только предположением, гипотезой, уже устарелой и для науки.
Эта гипотеза признана противоречащей не только Библии, но и самой природе, которая ревниво стремится охранить чистоту каждого вида и не знает перехода даже от воробья к ласточке. Аббат Мендель, который производил опыты над скрещиванием разных сортов гороха, достигал искусственно некоторого его изменения, но природа затем нейтрализовала это насильственное вторжение человека и возвращалась к прежним видам, стремясь сохранить „чистые линии“ [Неизвестны факты перехода обезьяны в человека. Бывает скорее обратное — в порядке вырождения. Ср. любопытную мысль, высказанную Магометом в Коране: некоторых людей за их грехи Бог превратил в обезьяны.]. (Этот факт с тех пор в науке называется менделизмом.)
Теоретики, для которых их тенденция дороже истины, пускались даже на путь лживых доказательств, чтобы как-нибудь отстоять гипотезу. Видя факты, противоречащие ей, они говорят: „Тем хуже для фактов!“ Не видя фактов, благоприятствующих данной теории, они их сочиняют или, как говорится, притягивают за волосы.
Известна „история трех клише“ [Деннерт „Мировые загадки“ Геккеля. Русск. пер.], связанная с именем Геккеля. Желая оправдать свою эволюционную теорию, по которой человек, обезьяна и собака развиваются из одинакового зародыша, он в своей Антропогении напечатал три негатива этих зародышей, которые, однако, оказались продуктом одного негатива, печатанного с разным нажимом и некоторой подчисткой. Подделка была замечена известным эмбриологом Гисом [Геккель признал её также, оправдываясь тем, что он был уверен в соответствии между его предположением и действительностью.] и затем вызвала энергичный протест со стороны 50 немецких учёных. В нём принимал участие и наш русский физик Хвольсон, написавший брошюру под названием: „12-ая заповедь Кошута“ (эта „заповедь“ гласит: „Не пиши о том, чего не понимаешь“).
Другое „доказательство“ касается найденных в 1891 г. учёным Дюбуа на острове Яве костей (часть черепа, три зуба и бедренная кость), которые будто бы принадлежат недостающему между человеком и обезьяной звену — так наз. Pithecantropus erectus (стоящая обезьяна).
Между тем знаменитый берлинский анатом Вирхов считает это совершенно не доказанным, сомневаясь даже в принадлежности одному организму костей, найденных на расстоянии 15 метров.
Вирхов разоблачил и пресловутый „Неандертальский череп“ и в результате подтвердил факт (указанный в Библии), что „виды фиксированы“, замкнуты, и что старания отстоять дарвинизм этого рода подобны попыткам утопающего, который хватается за соломинку. (Homo primigenius или neanderthalensis — так называется скелет, найденный в 1856 г. в Неандертальской долине в Пруссии и приписываемый первобытному человеку.)
Вирхов говорит: „Попытка найти переход от животного к человеку привела к полной неудаче“. Анатомия человека и обезьяны, по его наблюдению, фундаментально различны (конечности, спинной хребет, мозговая полость и т. д.).
Сам Дарвин считал свою теорию лишь гипотезой (см. „Происхождение видов“ и „Происхождение человека“). Он же указывает на качественное различие между обезьяной и человеком, а именно, способность к развитию и членораздельная речь свойственны только последнему.
Любопытны также слова, найденные в записной книжке Дарвина (1837 г.), из которых видно, что он своей теорией хотел лишь дать направление научным изысканиям [„Му theory would give zest to recent and fossil comparative anatomy: it would lead to the study of instinct, heredity and mind heredity, whole of Methaphvsics“.].
Итак, поскольку дарвинизм противоречит Библии, он представляет не науку, а лишь мнение учёных, противоречащее научно установленным фактам.