Перед началом электроиспытаний от главных распределителей системы управления были отстыкованы все штепсельные разъемы, через которые проходили цепи на пиропатроны. Чтобы не вырабатывать ресурс высокоточных гироприборов, испытания проводили с технологической гироплатформой. Ее установили рядом с ракетой на специальный стол, который мог вращаться в трех плоскостях. Платформу подключали к бортовой кабельной сети с помощью кабелей-удлинителей. После окончания испытаний штепсельные разъемы вновь подключали к главным распределителям и с помощью специального пульта проверяли целостность цепей всех пиропатронов ракеты.
В лаборатории гироприборов в это же время испытывали гиростабилизированную платформу. После завершения испытаний платформу устанавливали на борт ракеты и подключали к бортовой сети. Вслед за этим шли заключительные операции: перегрузка первой и второй ступеней на грунтовую тележку, их стыковка и подготовка ракеты к транспортировке.
К концу дня 20 октября все испытания первой летной ракеты Р-16 были завершены. За их ходом с пристальным вниманием следило высшее руководство страны. (Аппарат правительственной связи постоянно давал о себе знать – на полигон звонили Н. С. Хрущев и Л. И. Брежнев.) Москва проявляла нетерпение. Для поддержания ракетно-ядерного паритета боевая межконтинентальная баллистическая ракета была нужна Советскому Союзу как воздух. Кроме всего прочего приближался праздник Октябрьской революции, а к традиционным датам в те времена стремились приурочивать важные достижения. Запуск межконтинентальной баллистической ракеты мог стать большим политическим событием на международной арене.
Рано утром 21 октября ракету с состыкованными ступенями вывезли из МИКа и доставили на стартовую позицию – 41-ю площадку, расположенную в нескольких километрах от МИКа.
Надо заметить, что ракетный комплекс Р-16 разрабатывался как универсальный: со стационарным наземным незащищенным стартом, с подвижным стартом (мобильный комплекс) и защищенный комплекс с шахтными пусковыми установками.
Для пуска первой летной ракеты был создан экспериментальный стационарный наземный старт. Мобильный комплекс сняли с разработки как неперспективный, а стартовые комплексы в первом и третьем вариантах позже были развернуты в нескольких регионах Советского Союза.
Стартовая позиция представляла собой бетонированную площадку с пусковым столом в центре. Вокруг стола была закрытая сверху металлическими решетками канава-приямок для сбора компонентов топлива, которые могли пролиться в процессе заправки ракеты. Из канавы топливо отводилось по трубопроводу в специальный приемный бак в подземном помещении. Рядом со стартовым столом в специальном автобусе размещался передвижной командный пункт для руководителя работ по подготовке ракеты к пуску. Испытатели назвали его «банкобусом».
В восьми-десяти метрах от площадки находился наклонный спуск в подземное помещение под стартовым столом, где были установлены дизель-генераторы на случай отключения сети электропитания, весы для взвешивания ракеты, различные коммуникации и аппаратура. Метрах в ста от старта стоял одноэтажный служебный корпус, в нем размещались стартовые подразделения воинской части, кабинеты главных конструкторов и конференц-зал. Между служебным корпусом и стартовой площадкой располагался подземный бункер. Это был командный пункт, откуда шли все команды по управлению пуском ракеты. Территорию старта окружал широкий ров, а за ним шло ограждение из колючей проволоки.
Пусковой стол, воспринимавший огромный вес заправленной ракеты, представлял собой массивное кольцо с четырьмя регулируемыми опорами, на которые устанавливались кронштейны ракеты. Кольцо опиралось на четыре колонны, заделанные в мощную плиту, лежащую на бетонном фундаменте. В центре стола располагался конусообразный отражатель для отвода выхлопных газов из камер сгорания двигателя. Стол с ракетой мог поворачиваться вокруг вертикальной оси, эту операцию выполняли при наведении Р-16 в плоскость стрельбы.
Тележку с ракетой подкатывали к пусковому столу и прикрепляли к специальным упорам, вмонтированным в бетонированную площадку. С противоположной стороны к столу подводили установщик и с помощью механизма подъема и тросов ракету устанавливали в вертикальное положение.
Подъем ракеты представлял собой впечатляющее зрелище: тридцатиметровая громадина вместе с пристыкованной к ней на стартовой площадке головной частью и транспортировочной тележкой медленно разворачивалась и поднималась в вертикальное положение, затем зависала в воздухе над пусковым столом и опускалась на его опоры, а выполнившую свою роль тележку убирали со старта. Чтобы ракета не могла опрокинуться при сильных порывах ветра, ее крепили к столу специальными стяжками.
Стартовый комплекс лучше всего смотрелся в лучах заходящего солнца. Среди безжизненного, унылого песка с низкорослым карагачем, ползучими кустами верблюжьей колючки и «воздушными шарами» перекати-поле на пусковом столе, как на постаменте, возвышалась устремленная в темнеющее небо белоснежная ракета. Заметная разница в диаметрах отсеков первой и второй ступеней, соединенных коническим переходником, придавала ей особую красоту. Слегка притупленная головная часть и обтекатели на хвостовом отсеке с рулевыми камерами под ними гармонично вписывались в общий контур и делали конструкцию еще более совершенной.
Вблизи особенно чувствовалась затаенная сила стосорокатонной ракеты. Глядя на нее, маршал М. И. Неделин, не скрывая своего восхищения, не раз восклицал: «Красавица! Хороша и совершенна!»
С момента установки ракеты на стартовый стол начался отсчет времени предстартовой подготовки. С 21 по 23 октября проводились предусмотренные технической документацией проверки и предполетные операции. 23 октября ракету заправили компонентами топлива и сжатыми газами. Начался заключительный этап подготовки к пуску, который был назначен на 19 часов местного времени того же дня.
Весь день прошел без существенных замечаний. К вечеру подготовка ракеты к старту вступила в решающую стадию. Первый тревожный сигнал поступил в 18 часов 30 минут.
Непредвиденная ситуация возникла во время очередной операции, связанной с прорывом пиромембран в магистралях окислителя и горючего первой ступени.
В то время система подрыва пиромембран была еще не до конца отработана и находилась на стадии внедрения. Она имела один существенный недостаток: срабатывание пиромембран не удавалось объективно проконтролировать. Связано это было с конструкцией пиропатрона. Встроенный в него воспламенитель в момент прохождения электрического тока сгорал, инициируя взрыв, а сама электрическая цепь при этом разрывалась. Разрыв цепи фиксировался на пульте управления как факт срабатывания. Но в действительности довольно часто сгоревшие продукты пиропатрона замыкали подводящие цепи электрической схемы, тогда проверка давала ложную информацию о несрабатывании пиромембраны.
Киностудия Министерства обороны вела киносъемки всех запусков. 24 октября 1960 года дистанционно включенная киноаппаратура документально зафиксировала многие фрагменты. трагедии. (Сфотографировано с экрана телевизора.)
У испытателей не было аппаратуры, которая могла бы однозначно свидетельствовать о срабатывании пиромембран. Поэтому техническое руководство приняло простое решение: контролировать факт открытия топливных магистралей на слух, по характеру звука гидравлического удара в момент прорыва мембран. Выполнить эту операцию было поручено ведущим инженерам по двигательным установкам К. А. Луарсабову и В. А. Кошкину (на следующий день В. А. Кошкин погиб). Они доложили, что отчетливо слышали срабатывание пиромембран сначала по тракту окислителя, а затем и горючего, но, кроме того, через несколько минут после прорыва мембран они услышали срабатывание еще каких-то пиропатронов.
Это сообщение в «банкобусе» восприняли как гром среди ясного неба. Было принято решение об объявлении часовой задержки пуска. Срочно образовали группу из нескольких двигателистов и военпреда, которой было поручено определить нештатно сработавшие пиропатроны на маршевом двигателе первой ступени. С помощью переносных ламп специалисты стали шаг за шагом осматривать все пироэлементы на двигательной установке и вскоре по закопченной поверхности корпуса определили, что кроме пиромембран сработали еще и пиропатроны отсечных клапанов газогенератора одного из трех блоков двигателя.