— Ночь коротка. Работы много. Пойдем.
— Да пойми же ты, что их молочные зубы больше никому не нужны! Кандогны улетели! Давно улетели, слышишь?! Набили баки под завязку — и фьють! Нас просто забыли. Бросили! А пока местные додумаются до использования потенциала взросления в качестве горючего, пока построят преобразователь… пройдет не одна тысяча лет! Ты же видел их науку! Нулевой уровень! Если не ниже! Мы столько не проживем, пойми же ты наконец!!!
— Пойдем. Дети ждут.
Теория Большого В., или Космогония бытия
— Извините, но вы ведь ещё не состоялись, да? — спросил однажды Большого В молодой, но подающий надежды ург по имени Деми. Большой В поморщился. Было видно, что тема ему неприятна, но ург был таким молодым и смотрел с таким восхищением, что подступившее раздражение пришлось подавить.
— Нет, конечно, — ответил Большой В, стараясь, чтобы голос звучал снисходительно. — Иначе я бы с вами не разговаривал. Да что там! Меня бы тут вообще не было.
— Но если вы не состоялись, — ург выглядел растерянным, — то как можете быть уверены, что ваша теория верна?
Положительно неприятный ург.
— Просто потому, что она не может быть неверна.
— Но почему?
— Это аксиома.
— Извините, — ург совсем стушевался, но доставучести не потерял, — На прикладной эверетике нам говорили, что теория ближе к теоремам и нуждается в доказательствах…
Вот же несносный!
— Моя — нет.
— Вы уверены?
— Абсолютно. В меня верят ведущие умы современности.
— Но они ведь вас никогда не видели! Во всяком случае — состоявшимся. Неужели вам не хотелось хоть раз…
— Видите ли, юноша, — раздражение удавалось подавлять лишь огромным усилием воли, — если состояться, то назад дороги не будет. Это должно быть понятно даже… ургу. А я не люблю необратимых поступков.
— Понимаю… — ург смотрел сочувственно. Мальчишка! Что он себе позволяет?!
— Вы боитесь, да? Вдруг состоитесь — а вас никто не заметит…
Всему есть предел.
— МЕНЯ?! — взорвался Большой В.
И состоялся.
Не заметить такое действительно было сложно.
В грохоте, треске, громовом дребезге сталкивающихся частиц, шипении и писке разлетающихся звезд и прочей обычной какофонии ещё одного состоявшегося Большого Взрыва никто не услышал, как тихонько смеется, радуясь рождению новой вселенной, ург по имени Деми — молодой, но подающий большие надежды.
Глава 32 Восхитительная штука метро!
Нет, что ни говори, восхитительная это штука — метро! Тёмные тоннели, уходящие в бесконечность, вертикальные лампы, отражающиеся в мраморном зеркале пола и плывущие назад — всё быстрее, быстрее, быстрее… дробное стаккато вагонных колёс, мелькающие во тьме огонёчки и даже листовка на стекле: «ушла из дома и не вернулась…»
Почему-то они листовки эти постоянно именно на мой вагон клеят. Будто чувствуют что. Хотя — что они могут чувствовать? Так, совпадение.
— Да… Да, я уже еду, да… да, в метро… ты сейчас пропадёшь…
Ну вот что за…
Только-только расслабился.
И ведь приятная с виду девочка, синий беретик, шарфик в тон пальтишке, голубенький такой, и вообще вся такая воздушная и трепетная… а туда же.
Ладно, наше дело маленькое.
Тянусь через развёрнутый мобильник. Не люблю я эти чёрные дырки, пальцы от них сводит, но приходится, заказчик всегда прав; пока он в вагоне и если вошёл именно через желанную дверь, его высказывания — закон. Или — её.
Удачно, что на другом конце связи квартира, хуже нет, когда приходится работать на публике. Вопли потом, слухи разные…
Какая-то женщина — мать? Тётка? Соседка? Просто знакомая? Не знаю и не хочу знать — как и то, чем именно она так насолила моей заказчице, такой приятной с виду девочке, что ту именно в мой вагон занесло и именно через нужную дверь. Случайные пассажиры у меня — редкость, и чёрных дырок они не заказывают. Так, по мелочи что-нибудь. И телефоны у них не звонят.
Накрываю тётку чёрной дырой и жду, пока окончательно схлопнется.
Удачно так получилось, аккуратненько. Я давно уже не промахиваюсь, но всё равно приятно. А по-первости, помнится, полруки клиенту как-то отрубил краем схлопывающейся сингулярности, кровищи было…
Девочка в синем беретике убирает телефон в сумочку. Но я уже продёрнулся обратно, хотя и не люблю по выключенным линиям, шершавые они, потом всё тело чешется.
— Что б тебя черти побрали, индюк усатый!..
Восхитительная штука метро — но без людей была бы куда приятнее.