Биографию мистика создают не внешние события, но внутренний путь. Эдит Штайн пыталась с помощью Креста воссоздать внутренний путь св. Хуана. Однако интересны некоторые несоответствия: если проследить за ключевыми словами в текстах Хуана де ла Круса и частотой их употребления, то мы обнаружим, что чаще всего у него встречаются слова «Бог» (4522 раза) и «душа» (4464 раза), затем «любовь», «любящий», «любить» (ок. 2500 раз), в то время как слово «крест» встречается всего лишь 41 раз, так же как и «смерть». Основное определение Бога – «Возлюбленный», для Христа – «Жених», и лишь в редких случаях «Спаситель» и «Распятый». Сам Хуан никогда не говорил о «науке Креста», а лишь о «науке любви» (ciencia de amor). Основной смысл учения св. Хуана заключается в уподоблении в любви, в любовном единении души с Богом. Кроме того, важным отличием является то, что для Хуана единение с Богом – это прежде всего путь, постоянный процесс, а не цель, в то время как Эдит Штайн видит в нем далекую и едва ли достижимую в этой жизни цель, как она сама об этом пишет: «Нашей целью является единение с Богом, нашим путем – распятый Христос, единение с Ним через сораспятие». И тут мы видим, как через биографию Хуана де ла Круса проступает внутренний путь самой Эдит Штайн. Она шла на свою Голгофу задолго до того, как ее схватили и бросили в концлагерь. Исследователи до сих пор спорят, закончена или нет эта последняя книга святой. Но имеет ли вообще смысл говорить здесь о книге? Цельность, нераздельность трудов и жизни Хуана де ла Круса, которая так важна для Эдит Штайн, не относится ли и к ней самой и ее последнему труду? Ведь в конечном итоге «у каждого из нас есть личное призвание жить в соответствии с определенными таинствами. Но поскольку все они внутренне связаны, в каждом из них заключена вся полнота Божья». И разве не дописана эта книга в газовой камере и печи Освенцима? Мистики – те, кто более всего стремится отрешиться от жизни, – на самой глубине отрешенности снова находят этот мир и говорят истину о жизни во всей ее полноте. Но и мир в самом крайнем, предельном своем выражении переходит в мистику. Освенцим – это не просто трагедия, это мистика. Последний смысл, последнее откровение его остается такой же тайной, как и любовное единение души с Богом.
От автора
На этих страницах будет предпринята попытка понять св. Хуана де ла Круса в целостности его натуры, выразившейся в его жизни и трудах, с той точки зрения, с которой автор способен увидеть эту целостность. Таким образом, здесь будет дано не жизнеописание или всестороннее изложение его учения, но будут приведены факты биографии и содержание трудов, через которые можно прийти к пониманию личности святого в целом. Будут также процитированы очень подробные свидетельства о нем и сделаны попытки их истолковать. При этом автор будет опираться на то, что, как ей кажется, она смогла открыть в результате длившегося всю жизнь осмысления законов духовной жизни и бытия. Это касается прежде всего размышлений о «духе, вере и созерцании», которые присутствуют в различных разделах, особенно в главе «Душа в царстве Духа и духов». То, что сказано там о Я, свободе и личности, не является извлечением из трудов св. Хуана де ла Круса. Определенные опорные пункты, несомненно, взяты у него, но выводы идут далеко за рамки его основных идей и образа мыслей. Задачу выработки философии личности в том виде, в котором она представлена в указанных выше главах, впервые поставила философия Нового времени.
Для подтверждения свидетельств хорошую службу сослужили книги нашего о. Бруно Иисуса-Марии (P. Bruno de J6sus-Marie): Saint Jean de la Croix («Святой Хуан де ла Крус»), Paris, 1929, и Vie d 'Amour de Saint Jean de la Croix («Жизнь в любви св. Хуана де ла Крус»), Paris, 1936, а также: Jean Baruzi, Saint Jean de la Croix et leprobleme de I'experience mystique (Жан Барузи, Святой Хуан де ла Крус и проблема мистического опыта), Paris, 1931. Барузи дал множество импульсов. Но для углубления в эту тему цитат из его труда здесь приведено мало, поскольку на высказывания этого автора невозможно опираться без критического их осмысления, а оно выходило бы за рамки поставленной проблемы. Тот, кто знает Барузи, обнаружит в данной работе следы его влияния, а также основания для критики. Его несомненной заслугой было неутомимое рвение, с которым он занимался раскрытием источников и соответствующей их обработкой; к спорным же моментам его воззрений относится то, что более позднюю из двух рукописных версий, в которых до нас дошли «Духовное песнопение» и «Огонь живой любви», он рассматривает как апокриф. В отношении «Огня живой любви» он считает это вероятным, в отношении же «Песни» – почти точным; он также полагает, что «Восхождение на гору Кармель» и «Темная ночь», дошедшие до нас без разночтений, сохранились только в апокрифической, урезанной версии. (См. в процитированном труде первую книгу: «Тексты», с. 3, и введения к отдельным произведениям в новом испанском собрании сочинений «Творения св. Хуана де ла Круса, Учителя Церкви» (Obras de San Juan de la Cruz, Doctor de la Iglesia, Editadas y Anotadaspor elP. Silverio de Santa Teresia, C.D., Бургос 1929).