Обтянув место казни яростным кольцом из хмари, она подскочила и вознеслась высоко над деревней. Беда копошилась на чёрной ладони земли, нужно было только сдуть проклятых муравьёв, вообразивших, что им всё дозволено... Цветанка обрушилась с высоты своего прыжка, и от приземления четырёх белых лап твердь содрогнулась, будто где-то вдалеке треснула и рассыпалась гора. Кольцо хмари с гудящим «фух» резко сомкнулось, и все костры в один миг потухли... Цветанка стояла, тяжко переводя дух, а вокруг горько дымились пепелища. Спасла ли она людей? Увы, нет: у столбов висели на цепях лишь обугленные останки, и из груди Цветанки вырывался горестный рёв.
«Прочь! Прочь с моей земли! Прекратите бесчинства и кровопролитие!»
Навии приближались к ней на полусогнутых ногах, а впереди всех – голубоглазый воин, который сёк её кнутом. Опустившись на колени, он снял шлем, и на плечи ему упала золотая вьющаяся грива. Мужественно хорош собой был мерзавец, но Цветанке хотелось перегрызть его длинную, могучую шею. Мягкой поступью хищницы она приблизилась к нему, а он, взирая на неё голубыми льдинками своих чистых безжалостных очей, обратился к ней:
– Госпожа, молю тебя о прощении: я посмел поднять на тебя руку. Скажи, кто ты? Ты – посланница Маруши? Чего ты хочешь? Мы всё исполним!
«Всё, чего я хочу – чтоб вы убрались отсюда!» – рыкнула Цветанка.
– Если такова твоя воля – да будет по слову твоему, – поклонился золотоволосый навий.
Цветанка не верила своим глазам: он достал большой, окованный золотом рог и протрубил в него. Протяжный гул пронёсся над землёй тоскливым кличем, и отряд навиев, построившись, направился прочь из разорённой, обескровленной деревни. Горе ещё реяло над головами чернокрылой птицей, овдовевшие бабы выли у чёрных кострищ, а уцелевшие мужики, чумазые и хмурые, смотрели исподлобья на белую волчицу, которая с болью во взоре бродила по улочкам синеоким призраком. Видно, не верилось им в своё спасение, дарованное Марушиным псом... «Какой-то здесь подвох», – должно быть, думали они.
Возле домика Цветанка рухнула наземь в человеческом облике. Во рту стояла горькая сушь, в багровых следах от кнута горела и постукивала боль, а к ней уже спешила встревоженная Невзора:
– Цветик, кто тебя так?
Она подогрела воду, и Цветанка обмылась, дрожа и кусая губы. Слова застряли глубоко в горле, а сердце ныло тлеющим угольком. Только на следующий день смогла она рассказать Невзоре о случившемся, а также забрала забытую в лесу около Зайково тележку с добычей. Не до обмена было сейчас жителям...
Мука закончилась, крупы оставалось на два-три обеда для Светланки, и Цветанка отправилась на разведку в город. Нижний Волчок с виду как будто продолжал жить обычной жизнью, но по несчастным и испуганным глазам горожан Цветанка поняла: беда пришла и сюда. А вскоре она и здесь увидела навиев, которые спокойно расхаживали по улицам. Порасспросив жителей, воровка узнала, что город был сдан захватчикам без боя – по распоряжению градоначальника, получившего приказ от самого князя.
У Цветанки была с собою связка беличьих шкурок, но обменять их на съестное не получилось: на торговлю или мену теперь следовало получать разрешение у новых хозяев города. Ткнувшись в пару-тройку мест и получив отказ, Цветанка снова ощутила предвестники яростного вихря в груди. Вдруг её осенило: если навии, увидев её в облике белой волчицы, покинули деревню, то, быть может, ей удастся прогнать врага и из города? Скинув одёжу в укромной подворотне, Цветанка перекинулась в зверя, но шерсть её снова стала обычной, тёмно-серой... Как же так? Встреча с прекрасной девой в облачном чертоге казалась такой настоящей, при воспоминании о поцелуе душу Цветанки всё ещё наполняли отголоски небесного восторга, отнимающего дар речи. Неужто сама богиня Маруша разговаривала с нею? Не такой, совсем не такой представляла её себе воровка...
Раздосадованная, она вернула себе человеческий облик и побрела по городу в раздумьях. Над головой тяжело клубились жуткие тучи, сырая мостовая блестела под ногами, пепельный сумрак был приятен и удобен для глаз, но промозглый осенний воздух горько пах невзгодами. Грудь Цветанки окаменела от тревоги: как же раздобыть теперь хоть какую-то снедь? Из чего варить кашу для Светланки, если без разрешения навиев даже крупы не купить? Оставалось только одно: тряхнуть стариной, вспомнив своё воровское ремесло...