— Довольно давно, я не веду записей.
— Несколько лет назад? Месяцев?
— Может быть, год, — прикинул Майсонетте. — Мне тогда нужны были деньги, чтобы встать на ноги.
— Уилл помог?
— Разумеется.
— Хороший друг.
— Мы старые приятели.
— Давай вернемся поближе к настоящему, — сказал Майло. — Андреа, его якобы жена, пришла к тебе и сказала, что Уилл заплатит тебе, чтобы ты молчал насчет Туана?
— Я и так не собирался, — сказал Майсонетте. — В смысле болтать. Позвонил ему, но он не ответил. Ну и ладно.
— А почему Уилл вдруг забеспокоился, что ты заговоришь?
Майсонетте улыбнулся:
— Зачем задавать вопросы, ответы на которые вы и так знаете?
— Я бы хотел услышать твой вариант.
— Потому что это дело снова начали ворошить.
— Дело Антуана снова открыли?
Кивок.
— Итак, после визита Андреа ты дал деру.
Майсонетте обиженно взглянул на него.
— Брэдли, — сказал Майло, — я не такой глупый, каким кажусь, и много раз бывал на Четвертой улице. Наркоманы сказали, что ты куда-то слинял. — Он врал спокойно, ведь доказать все равно было ничего невозможно.
Майсонетте пожал плечами:
— Я немного побродяжничал. Но и вы, парни, не слишком старались меня отыскать.
— Ну, — сказал Майло, — по крайней мере сейчас ты здесь и мы вместе прекрасно проводим время. Так что насчет Антуана так беспокоит Уилла?
Майсонетте почесал сгиб своей изуродованной руки.
— Вам же не в чем меня обвинить, верно? Как только вы встретитесь с Уиллом, он тут же скажет, что я могу приходить к нему в любое время, так что никакого нарушения частных владений и, разумеется, попытки четыреста пятьдесят девять.
Майло засмеялся:
— Ты перелез через забор.
— Сначала позвонил. Я думал, что он дома.
— Никто не отвечает на звонок, и ты думаешь, что он дома?
— С Уиллом иногда такое бывает.
— Что именно?
— Депрессия, по нескольку дней лежит в постели, не хочет никого видеть и говорить. Последние несколько лет ему стало лучше, он принимал лекарства. Ему нравится его работа, он ничего не хочет менять. Но раньше, когда мы еще учились в колледже, он пропускал много занятий и брал у меня конспекты.
— Вы вместе учились в колледже?
— «Лонг-Бич» штата Калифорния, — кивнул Майсонетте. — Один год. Я изучал электротехнику, а Уилл выбрал физическую культуру.
— А что, у Уилла длинная история депрессий?
— Древняя.
— Это началось после смерти Антуана, не так ли?
Майсонетте поднял глаза к потолку.
— Разве это трудный вопрос, Брэдли?
Майсонетте поерзал на стуле.
— Я бы сейчас чего-нибудь съел. И выпил бы кока-колы, только с сахаром, не диетической.
— Сначала ответь на вопрос.
Майсонетте потер ладони, потом запустил пальцы в волосы и сильно дернул.
— До или после? — спросил я.
— После.
— Уилл никак не мог выбросить Антуана из головы? Ему стало трудно жить?
— Вы говорите как психотерапевт.
— Со мной бывает. А на тебя как подействовала история с Антуаном?
— На меня? Ништяк.
— Но не на Уилла.
Майсонетте обвил себя руками.
— Холодно здесь. Пожалуйста, включите кондиционер.
Майло сказал:
— Что мучило Уилла? Он что-то сделан Антуану? Или вы с ним вместе что-то сделали Антуану?
Майсонетте медленно повернул голову. Его глаза наполнились слезами.
— Так вы такое думаете?
— Мистер Майсонетте, у меня уголовное дело шестнадцатилетней давности, которое сейчас, как вы сказали, снова разворошили, а два якобы друга жертвы пустились в бега.
— Якобы? Мы были закадычными друзьями. Лучшими. Я ничего не делал Антуану. И Уилл тоже ничего не делал Антуану.
— Антуан просто исчез неизвестно куда?
— Мы этого не делали. Ни я, ни Уилл.
— Тогда кто?
Майсонетте снова запустил пальцы в волосы. На стол посыпалась перхоть.
Майло хлопнул ладонями по столешнице с такой силой, что металл зазвенел.
— Хватит этого дерьма! Что случилось с Антуаном?
Он действительно был в ярости, но Майсонетте в ответ только холодно посмотрел на него.
— Ничего.
Майло вскочил на ноги и оперся о стол, едва не перевернув его своим весом.
— Брэдли, родители Антуана живут в неведении шестнадцать лет. А вы со своим так называемым другом делаете вид, что ужасно расстроены. Шестнадцать гребаных лет!
Тощее тело Майсонетте начало трястись.
— Говори!
Голова Майсонетте опустилась.
— Чертов Уилл! — пробормотал он.
— Так, значит, Уилл все же что-то сделал?