— Скотина, — простонала она и с силой ударила по рулевому колесу, когда подъехала туда.
В этот миг луч заходящего солнца блеснул на хромированном бампере стоявшей впереди патрульной машины и резанул ее по глазам.
Это знак, подумала Нэнси.
Она вышла из машины и с минуту постояла в нерешительности, пытаясь собраться с мыслями. Потом захромала в направлении полицейского участка — к мрачным, темным годам, которые, как она всегда знала, ждут ее впереди.
Глава тридцать пятая
Они молчали. Рэчел постукивала ногой по перегородке, отделявшей двигатель от кабины водителя, и покусывала нижнюю губу.
Рон сказал ей, что все работорговцы из этого района уехали, добавив, что сведения он получил от «доверенного лица», — так новость звучала более убедительно. Потом он распахнул обе двери в подвал и остался ждать девочку в мастерской. Рэчел поднялась туда через несколько минут. На ней была та же одежда, в которой он привез ее сюда, — красная маечка и белая юбочка. В руках она держала Лайла — плюшевую обезьянку, — прикрыв разодранный живот игрушки рукой. Девочка была босая.
— А где твоя обувь? — спросил он.
Она покачала головой, глядя мимо него:
— А вы уверены, что они уехали?
Ему вдруг пришла в голову мысль, что не поздно все переиграть, но тут же улетучилась. Он распахнул входную дверь:
— Уверен на все сто процентов.
Она сглотнула.
— Пойдем.
Ему нужно было, чтобы оба они отсюда ушли. Сейчас или никогда.
Рэчел покорно следовала за ним.
— Пойдемте.
На пороге она прижала обезьянку к груди и огляделась. Рон стал запирать дверь и вдруг подумал: «К чему теперь беспокоиться?» Он махнул рукой Винсу, запиравшему гараж. Тот пристально на него посмотрел, но ответного взмаха не последовало.
«Пока еще не поздно», — мелькнула мысль, но подумал он об этом без всякой надежды, просто констатировал факт.
Рон бросил взгляд на девочку. Прижав личико к окну, та быстро дышала. Он вспомнил, что, когда вез ее сюда, боялся, что ее может продуть, и почему-то захотел попросить прощение за то, что заклеил ей тогда рот липкой лентой. Все, что он хотел сказать ей, колом стояло в горле и не могло выплеснуться наружу из-за одной самой важной фразы, которую ему так и не суждено было произнести.
— Эй! — воскликнула вдруг девочка. — Это же моя школа! — Она бросила на него взгляд: — Куда мы едем?
Рон не ответил. Она снова уставилась в окно.
— Эй, — повторила она за миг перед тем, как он свернул к тротуару и затормозил.
Они были совсем рядом с ее домом. Перед ним стояла полицейская машина. На лужайке сидела собака.
— Это же Осмо! — воскликнула девочка и стала отстегивать ремень.
— Рэчел…
Она рассеянно оглядывалась по сторонам.
— Можно я попрошу тебя кое-что для меня сделать?
— Что?
Он снял темные очки.
— Не позволяй мужчинам себя трогать, — сказал он. — Никогда. Не садись к ним на колени, не пожимай им рук. — Он пристально вглядывался ей в лицо, и на долю секунды ему вдруг почудилось, что он видит перед собой полную непостижимой тайны взрослую женщину, в которую она со временем превратится. — Даже тем мужчинам, которых ты знаешь.
— Хорошо.
— Я серьезно тебе говорю.
Она кивнула:
— Хорошо.
Ремень наконец расстегнулся. Она распахнула дверцу.
— До свидания, Рэчел.
— Ох! — сказала она, одарив его широкой, вполне светской улыбкой. — Пока, Рон! Спасибо вам, что спасли меня!
Она выскочила из машины и побежала в длинных закатных тенях клонившегося к вечеру дня.
Обычно на закате Мика любил сидеть на крыльце. Но сейчас ему было трудно не реагировать на пристальное внимание людей, собравшихся на другой стороне улицы. Даже теперь, когда он стоял перед входной дверью, закрытой сеткой от комаров, зная, что на него многие смотрят, ему было как-то не по себе.
Он глядел на собак. Те почему-то были весь день необычно настороженными, реагировали буквально на каждый посторонний шум, поматывая головами. Осмо, которая никогда по собственному почину не спускалась с крыльца, вышла на лужайку.
— Они ее ищут, — сказал Мика, услышав, что сзади подошла Силия.
Силия взглянула ему через плечо, потом открыла дверь и вышла. Собаки приветствовали ее взглядами. Она присела на скамейку, почти укрывшись от толпы, хотя ей было уже почти без разницы, смотрит на нее кто-нибудь или нет.
Силия все еще была на взводе из-за письма. Она внимательно посмотрела на собак. Какая тайна была им ведома? Повернувшись к Мике, она спросила: