Так они дошли до угла улиц Парламент и Уеллесли. Стемнело, народу заметно поубавилось.
— А завтра мы вот что сделаем, — сказал Джерри, — будем стучаться в двери домов.
— Полицейские уже это делали.
— А мы — нет. Никогда не знаешь, кто тебе ответит.
— Думаешь, может открыть эта женщина?
— Такие люди обычно бывают высокого о себе мнения, ты так не считаешь? Но даже если откроет кто-то из ее детей или, может быть, приятель ее, это может вызвать какую-то реакцию.
Она напомнила ему, что на четыре часа назначена пресс-конференция.
— Мне надо будет вернуться не позже трех.
— А я буду продолжать дальше.
— А кто останется в магазине?
— Там посидит Джон. Слушай, я буду этим заниматься столько, сколько понадобится.
Они повернули к югу. Перед одним из тамильских продуктовых магазинчиков, работавших допоздна, на коробке из-под пакетов с молоком сидела девчушка и чистила апельсин. Почему, интересно, подумала Силия, похитители не забрали ее? — она же такая красивая, и никто за ней не присматривает.
— Так, в конце концов, у тебя крыша может поехать, — сказал Джерри.
— Что ты имеешь в виду?
— Если будешь думать о том, почему на ее месте не оказался другой ребенок.
— Я не хочу этого, — ответила Силия, почти не удивившись тому, что он понял, о чем она думает.
Ненадолго остановившись, она бросила на него пристальный взгляд. Джерри был еще мужчиной в самом расцвете лет, с загорелой лысиной, большими руками, покрытыми татуировкой, и массивной грудью.
— А как ты смог свое горе пережить? — спросила она.
— Пережить? — По его выражению было ясно, что вопрос он понял правильно. Джерри почесал лысину. — Несколько лет было непросто. Моя сестра… ты встречалась с Джин?
Силия кивнула.
— Пару раз ей пришлось прилично со мной повозиться. А потом прошло время. Все понемногу стало приходить в норму.
Они пошли дальше. Сердце Силии сильно билось от нахлынувших переживаний. Она снова остановилась и сказала:
— Нам надо пожениться.
— Силия…
— Нам это надо.
Взгляд его скользнул по ее шее. Она вспомнила, что до сих пор не удосужилась снять колье, которое надела перед тем, как в пятницу вечером отправилась в мотель.
— Рэчел жива. Ты должна быть в этом уверена, — сказал он и поправил колье так, чтобы единственная его жемчужинка свисала спереди.
Большая Линн все еще сидела за кухонным столом Мики, скрестив руки на объемной груди, в глазах ее отражалась вековая усталость.
— Есть какие-нибудь новости? — спросила она.
Силия покачала головой. Большая Линн вздохнула, сделала жест рукой в сторону стола и сказала, что разложила пришедшие Силии сообщения в две стопки:
— Те, что слева, от ваших друзей, а остальные поступили на командный пункт. Люди шлют вам молитвы и добрые пожелания.
Силия поблагодарила ее и пожелала спокойной ночи.
— Я побуду здесь, дорогая, может быть, вам что-нибудь понадобится.
Женщины говорили друг с другом будто во сне. Перед тем как выйти из помещения, Силия взяла проигрыватель компакт-дисков.
В ее комнаты целый день вроде никто не заходил: скопилось много пыли, на полу отпечатались следы — в основном ее собственные. Они покрывали все пространство пола, после того как она бесконечно ходила этой кошмарной ночью из угла в угол. С веранды неторопливо вошел Феликс, и она положила ему в миску еды. Потом нашла в ванной недокуренный бычок, прикурила, свалилась на диван и включила плеер. Когда женщина сказала, что Рэчел с людьми, которые хотят только того, чтобы девочка была в безопасности, и никогда ее не обидят, в груди будто что-то оборвалось и тут же напряглось в предчувствии того, что может случиться что-то недоброе.
Она снова нажала на воспроизведение и на этот раз попыталась говорить вслух, подражая выговору женщины. На слове «серьезно» голос у нее тоже чуть не сорвался. Силия выключила плеер и произнесла:
— Они никогда ее не обидят, не беспокойтесь об этом… — И тут она вышла из транса, почувствовав, что что-то горит.
Схватив окурок, она загасила его в пепельнице, затем поспешно плюнула на тлевший на диванной обивке кружок.
Из кабинета Мики доносились звуки работающего телевизора. Когда она поднималась к нему по лестнице, ее все еще била дрожь.
Мика сидел за столом, заваленным газетными вырезками.
— Привет, — бросил он ей, повернувшись на стуле, и выключил телевизор.
Собаки лениво поднялись и без особого энтузиазма завиляли хвостами.
Силия плюхнулась в кресло-качалку. Через какое-то время ей вспомнилась мысль, не так давно преследовавшая ее.