***
В Кранево погода бушевала не так сильно, как в Варне, хотя расстояние не было таким значительным. Машина подъехала к моему дому, и вместо того, чтобы отпустить Тео восвояси, я затащила его в дом, а он, по неизвестной причине, согласился. Сняв обувь, но не включив свет, я прошла к холодильнику, вытаскивая пакет с замороженными ягодами. Обернув кулек в полотенце, я обернулась, застав мужчину в проеме кухонных дверей. Выглядел он так, будто первый раз видит дом: озирается, осторожно так, чтобы случайно заинтересованным взглядом не вызвать у хозяина агрессию или вопросы. Я протянула ему импровизированный холодный компресс, который Тео не сразу принял, но все-таки взял после моего грозного взгляда. Мужчина сел за стол, в то время как я копошилась около плиты с чайником и кружками. В голове крутились мысли о сегодняшнем дне, хотя время еще даже не перевалило за восемь. День был слишком долог и затянут. Непонятные ситуации, непонятные мотивы, цели, оставшиеся за кадром, а поведение некоторых лиц вообще не поддавалось объяснению. Нервозность возникла буквально из ниоткуда, и так же появилось непреодолимое желание смести со стола все, до чего дотягивалась рука. Жалкий целлофановый пакетик с печеньками не хотел развязываться, из-за чего мое терпение лопнуло. Руки резко разорвали пакет, отчего печенье рассыпалось на столешницу и пол. Мне было не жаль, во мне уже бушевала гроза, которая несколько минут назад разразилась в Варне. Незнакомое чувство заставило обернуться, и мне было суждено пересечься взглядом с Тео, смотревшим на меня неотрывно. - Ты в праве показывать любую эмоцию. Ты все-таки у себя дома. Не знаю, было ли это сказано, чтобы утешить меня или поддержать, но мое нутро словно ждало этого разрешающего звоночка, и из меня полился каскад слез. Если пару минут назад я ни о чем не жалела, то теперь плакала над утратой времени, денег, шансов, возможностей, да над всем, чем только можно. Все кончилось тем, что я сидела на полу, хныча и пряча в ладонях лицо, а Тео просто сидел за столом, игнорируя все звуки. Отчасти я была благодарна ему за то, что не трогал и не подавал вообще никаких признаков присутствия, но втайне я желала поддержки. Ведь ее мне так долго никто не оказывал. - Здесь нет твоей вины. Я открыла глаза, увидев мужчину перед собой. Он без лишних слов собирал с пола рассыпавшееся печенье, из-за чего совесть дала мне пинок, и я тут же забрала все из его рук, поспешно собирая остатки. - Ты - гость, так что будь добр сесть за стол, - я взяла себя в руки, стирая слезы, однако красные пятна так просто не исчезали. - Гость не может быть за столом, когда хозяйка сидит на полу. Своими словами он вынудил меня переместиться на стул, только рядом с ним я сидеть уже не могла. Чайник дал о себе знать, и я разлила кипяток по кружкам, ставя одну перед Тео. Он благодарно кивнул, с небольшой упрекающей улыбкой глядя на меня. Что он хотел сказать этой улыбкой? Что я поддалась минутной слабости и показала ее? Что я тоже человек и умею плакать? - Ты не привыкла открываться перед людьми, так? - С чего ты взял? - Слишком скована - даже в собственном доме. - Ты тоже не слишком общителен: Акира поведал мне о тебе. - Да? И что же он рассказал? Может, я чего-то не знаю? То ли Тео развлекался так, то ли пытался разрядить обстановку, глядя на меня не то флиртуя, не то испытывая. - Не думаю, что это новая информация для меня: он назвал тебя занудой и затворником, скрытным и необщительным. Но, из положительных моментов, сказал, что ты надежный. - Обычно он выставляет меня в более негативном свете, но в этот раз отличился. - Неужели у вас такие плохие отношения? - Скажем так, мы слишком хорошо друг друга знаем, чтобы говорить только хорошие или плохие моменты. - Тогда, как понять окружающим, какие вы есть, если из-за вредности говорите друг о друге гадости? Он пожал плечами, водя по ободку кружки пальцем. Десять минут прошли за бессмысленной болтовней, а после Тео, поблагодарив за все, встал из-за стола, обосновав свой быстрый уход как необходимость решить кое-какие вопросы. Он ушел, так и не притронувшись к чаю. Но пообещал вернуться.