***
Новый день начался не с улыбки и не с кружки бодрящего кофе, а с ноющей боли в пояснице. Надорвать спину после больничного - что может быть ироничней? Но даже так, скрипя зубами, я оделась и поплелась к остановке, чтобы доехать на автобусе до работы. Уже в раздевалке отеля я поведала Кристе о своей неприятности, за что она покрутила около виска. - Ты совсем того? Говорила же я: не переусердствуй, а ты будто нарочно. Мазохистка что ли? - Нет. - Незаметно. Но тебе в любом случае придется остаться, потому что начальство не даст тебе повторный больничный сразу же после выхода на работу. Терпи, подруга. Бог в помощь. Так она и ушла, оставив меня наедине с негнущейся спиной, а ведь хоть бы доброе слово в утешение сказала! Я старалась не показывать свое внутренне состояние, но не справилась с задачей, когда убирала один из номеров. Присев на кровать, я согнулась, шипя от боли. Нет, нельзя работать спустя рукава, особенно когда я проработала на этой должности всего полтора месяца. Но и превозмогать такую боль было крайне тяжело. Если бы позволяла моя совесть, я бы прямо в этом номере разлеглась и уснула. Но тогда меня точно выгонят, а этого я допустить не могу. Номер как номер: нейтральные обои, ковровое покрытие, деревянная мебель, успокаивающие цвета. Ничего особенного, и видно, что в нем кто-то живет. На полу валяется сумка, полотенца небрежно брошены на постель, притом она еще не убрана. Я, конечно, все понимаю, в отеле присутствует горничная, и можно не убираться, но хоть какая-то чистоплотность у человека должна присутствовать. Уборка постельного белья - привычка бытовая, однако не у всех она выработана. Кряхтя, как недовольная старушка, я поднялась с кровати и принялась заправлять ее, при этом бурча себе под нос: - Даже элементарного люди сделать не могут. Что говорить о более ответственных вещах, если они не в состоянии за своим номером приглядеть? - Иногда время не позволяет все выполнять безукоризненно, - донеслось до меня сбоку. Я тотчас вытянулась по струнке, немного испуганно глядя на дверь. Нет. Бог решил наказать меня. И потому послал мне номер, в котором жил тот мужчина, который едва не отправил меня в мир иной. - Извините, - пробормотала я, опуская глаза и чувствуя вселенский стыд. Да меня за такое могут в ад сослать. И почему мой язык так и норовит произнести что-то прежде, чем я подумаю? - В силу вашего трудолюбия и нетерпения к невыполнению обязанностей других людей, я вас прощаю, но будьте бдительны: не все такие всепрощающие, как я. Меня передернуло. То есть он сейчас сделал мне одолжение, простив меня? То есть «его величество» простило «простого крестьянина»? Язвительная усмешка вырвалась прежде, чем я смогла взять над собой контроль. Зажав рот, я уставилась на дверь. Мужчина собирался уходить, но, видимо, услышав меня, обернулся. - Ничего не подумайте, но ваши слова звучат угрожающе, - я поспешила пояснить, прежде чем он обрушил бы на меня свой праведный гнев. - Я не имел ввиду ничего подобного, - его взгляд скользнул по моему лицу, а затем спустился ниже. Он, что, разглядывает меня? - София. Тон, с которым он произнес мое имя, не сулил ничего хорошего, по моей спине пробежался холодок. Незнакомец вышел, оставив после себя атмосферу напряженности. Да, неудобно вышло, но такая эгоистичная и наглая рожа другого и не заслуживает. Я встретилась в холле со своей коллегой. Тамара - женщина лет сорока: короткая стрижка, немного грузная, маленького роста, но с невероятно отзывчивым сердцем. Она поинтересовалась, как у меня здоровье, и я ей все честно выложила: - Спину надорвала, кажется. Только после больничного этого не хватало. Так, гляди, все лето пропущу за больничными, а ведь могла хорошо заработать. - Да, в твоем возрасте напрягаться - крайне вредно. Хоть и говорят, что молодым все по плечу, но это потом скажется на самочувствии в более преклонном возрасте, - она придвинулась ко мне, беря за локоть. - Тебе стоит отпроситься на пару дней. Полежишь дома, расслабишься, но обязательно сходи к врачу, мало ли. - Да, но... мне нужно работать. - Зачем молодой девушке такая изнурительная работа? - она укоризненно улыбнулась. - Ты же знаешь, что в летний период здесь очень много туристов и номера заняты каждый день. Нашла бы профессию попроще. - Например? Никакие другие вакансии я не встречала. Мне нужно образование, чтобы поступить на достойную работу, а его у меня нет. - Так почему бы тебе не пойти учиться? Легко людям рассуждать о чужих проблемах, не зная о судьбе человека. Им не понять, даже если рассказать. Примерить чужую шкуру и испытать все эмоции - вот что может в действительности донести до людей то, что испытываешь. Я, не заметив как, убрала всю комнату. Воспоминания о бабушке отвлекли меня и словно перенесли на пять лет назад: объятия ее морщинистых рук, запах выпечки, исходящий от нее, и аромат душистых духов, когда мы куда-то выбирались. Тогда она была еще живчиком, колкой на язык и буйной, такой же как и я теперь, а вот потом все медленно пошло на спад. В дверь постучали, на пороге стояла Криста и, уперев руки в бока, глядела на меня вызывающе. - Готова отчалить домой? - Да, я уже закончила. Убрав тележку с принадлежностями для уборки на место, я переоделась в свою одежду, захлопнула шкафчик и чуть ли не под руку с Кристой вышла из отеля. Солнце заливало все вокруг теплыми оранжевыми лучами, какие бывают только в пять часов вечера. Ни ветерка, ни облачков на небе, все будто замерло. И наступил не простой покой, а какое-то равнодушие ко всему, что происходит в реальном мире. Безразличность, вы скажите? Нет, абстрагирование от внешней суеты.