«Нет, думаю, все не так просто, — с неожиданной поспешностью выпалил Тристан. — Я знаю, что все не так просто!»
Лэйси удивленно приподняла бровь.
«Ты это знаешь, или просто хочешь верить?» — уточнила она.
«Что ты имеешь в виду?»
«Мне кажется, что тебе очень хочется во что бы то ни стало доказать виновность Грегори. Бедный, невинный красавчик Грегори! — поддразнила Лэйси. — Может быть, несчастный ягненочек виноват только в том, что обожает морочить головы девушкам и, заигравшись, случайно влюбился в твою девочку, а она — вот незадача! — влюбилась в него?» — лукаво добавила она.
«Ты сама в это не веришь!» — огрызнулся Тристан.
Лэйси пожала плечами.
«Нет, я не спорю: Грегори довольно часто ведет себя, как последний поганец, но иногда — по крайней мере, в последнем случае — он поступает, как человек. Все-таки ему хватило доброты спасти шею этого дурачка Эрика! — Лэйси провела языком по зубам и улыбнулась. — Короче, я думаю, что он богатый, красивый и невинный!»
«Если он невиновен, то его воспоминания это подтвердят», — буркнул Тристан.
Лэйси, внезапно посерьезнев, покачала головой.
«Берегись: на этот раз он может зашвырнуть тебя на край света».
«Я рискну, и у меня все получится, вот увидишь! В конце концов, у меня самая лучшая учительница на свете!»
Лэйси внимательно посмотрела ему в глаза.
«Ты была права. В сознание Эрика проще всего оказалось попасть именно на рассвете, когда он спал спокойно, но неглубоко. Я собираюсь испробовать тот же способ с Грегори».
«Ну вот, выучила, называется, на свою голову!»
Тристан весело подмигнул ей.
«Я уверен, что ты заработала кучу призовых ангельских очков за то, что помогаешь мне завершить мою миссию!» — горячо заверил он.
Лэйси отвернулась.
«И эти очки помогут тебе закончить собственную миссию. Разве ты этого не хочешь?»
Лэйси пожала плечами, не оборачиваясь.
Тристан озадаченно посмотрел на нее.
«В чем дело? Я опять чего-то не понимаю?»
«Очень многого, Тристан, — вздохнула Лэйси. — Что прикажешь делать с этим цветочком?»
«Брось его. Мне очень приятно, что ты принесла его мне, но боюсь, ты израсходовала слишком много энергии, таща цветок через весь город. Слушай, мне пора бежать».
Лэйси кивнула.
«Спасибо тебе, Лэйси».
Она по-прежнему не поворачивалась к нему.
«Ты ангел!» — воскликнул Тристан.
«Хм-м-м…»
Сорвавшись с места, Тристан бросился бежать, и перед самым рассветом был уже в комнате Айви. И тут ему страшно захотелось материализовать хотя бы один палец и дотронуться до ее щеки.
«Я так люблю тебя, Айви! Я никогда не перестану любить тебя».
Всего одно прикосновение — что в этом такого? Одно простое прикосновение — неужели оно заберет у него так уж много сил?
Опомнившись, Тристан поспешно выскочил из спальни Айви, чтобы не поддаться искушению и не растратить драгоценную энергию, необходимую для общения с Грегори.
Грегори спал беспокойно. Тристан бегло просмотрел его коллекцию музыки и выбрал диск, который знал. Материализовав два пальца, он вставил диск в проигрыватель и прикрутил регулятор громкости. Потом растолкал Грегори и отдался музыке, шепотом произнося слова и воображая стоящие за ними образы.
Странно, но он почему-то постоянно сбивался. Тристану казалось, что он отлично помнил слова этой песни, так почему же тогда он так часто ошибался? Он снова сосредоточился, и вдруг понял, что на образы, возникающие у него в воображении, накладываются картины, созданные сознанием Грегори.
«Видела, Лэйси? Я проник в него! У меня все получилось!»
Внезапно Тристану показалось, что Грегори ищет его, слепо и отчаянно обшаривая уголки своего сознания, как полусонный человек пытающийся нащупать часы, когда включается сигнал будильника. Тристан замер, отключил все мысли, и вскоре музыка отнесла Грегори прочь.
Тристан перевел дух. Интересно, как далеко Грегори зашвырнул бы его прочь, если бы обнаружил?
Однако подобные мысли были чужими для Грегори и могли снова насторожить его. Если Тристан хотел добиться успеха, он должен был прекратить размышлять, а просто делать свое дело.
Он решил сосредоточиться на настольной лампе, стоявшей в гостиной у Каролины.
В тот день, когда они с Лэйси обшаривали дом, Тристан заметил, что лампа стояла как раз возле того кресла, где полицейские нашли тело Каролины. Обычная галогенная лампа на длинной ножке и с металлическим диском сверху казалась отличной приманкой: с одной стороны, она была слишком обыкновенной, чтобы вызвать подозрения у объекта, а с другой могла пробудить воспоминания о Каролине, сидевшей в кресле в тот роковой майский вечер.