– Он уверил, что ты второй день в академии, даже показал выписку из академического приказа, – пророкотал первый из нападавших. – В общем, он назвал тебя лопухом, а не волшебником.
– Ясно, со вторым днём он вас не обманул. Но и на старуху бывает проруха, – хмыкнул я. – Позвать полицию или сами смоетесь?
– Сами, – проворчал сиплый и, приподняв своего товарища, заковылял вместе с ним в, теряющийся между домами, узенький проулок.
Я же поспешил к нашему студенческому дому, и мне очень не хотелось, чтобы моё отсутствие было обнаружено сестричками из рода Воркотов. Они же потом со мной даже в туалет пойдут. Тая и её сёстры - замечательные волшебницы, сильные, красивые и преданные, но такой их контроль меня откровенно пугал и смущал. «Вот что в красавице и умнице Таисии было не так», – вдруг понял я.
***
Группа крови на рукаве,
Мой порядковый номер на рукаве.
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве,
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи …
Песню «Группа крови» из творчества Виктора Робертовича Цоя я исполнял уже в третий раз в богато обставленной гостиной «Беты». Скупая мелодика композиции и сильные лаконичные слова пришлись по нраву всем волшебникам и волшебницам, которых пригласили на вечеринку девчонки из этого элитного сестринства. Кто-то из магов и чародеев, слушая «Группу крови», прослезился, кто-то воспринял текст с философским спокойствием.
Например, Тая мне заявила, что автор песни слишком сильно переживает по поводу преждевременного ухода из жизни. «Нужно одинаково радоваться жизни и одинаково радоваться смерти, потому что смерть - это часть нашего бесконечного путешествия по мирам Великого Создателя», – сказала она. И когда во второй раз «Группу крови» я исполнил под аккомпанемент маленького духового оркестра, то Таисия и её сестрички, а так же другие бестии академии, весело танцевали. Кстати, мы на студенческих дискотеках тоже отплясывали под «Группу крови на рукаве».
– Ещё! Давай ещё! – заныла публика, когда я допел последний припев. – Давай «Последнего героя»!
– В следующий раз! – примирительно замахал я руками. – Мы устроим для всех студентов вечеринку в «Дзете» и там я спою сразу несколько песен.
Затем я вернул гитару Роксане Багировой и присел на диван рядом с Дарьей, которая естественно никаких записочек мне не писала. С прогулки с графским сынком она вернулась злой и нервной. «Я его ненавижу», – были её первые слова, когда девушка появилась на пороге нашего дома. А в гостиной «Беты» духовой оркестрик на радость гостей заиграл «It's My Life» и народ вновь пустился в пляс. Таисии напротив вдруг дрыгаться под музыку и сексуально извиваться расхотелось, и она тут же присела с другой стороны.
– Выпьем по пиву? – предложила она, ревниво покосившись на подругу.
– Мне на сегодня хватит, – кивнул я и спросил, – скажите, а кто вон та девушка, которая посреди праздника сидит с серьёзным лицом и листает книжку?
– Ближайшая родственница короля, – шёпотом ответила Дарья, – Софья Симаргловна Финист.
– Так уж сложилось, что у нашего монарха нет ни братьев и ни сестёр, – протараторила Тая. – А это дочь его единственного племянника.
– Наследница? – удивился я, так как такую важную персону должны были отдать в королевскую школу магии.
– Это вряд ли. Если прерывается династия, то у нас проходят выборы в сенате, – усмехнулся Дарья. – И между прочим, Симаргл Перуний Седьмой пришёл к власти как раз через выборы.
– Не возражаете, барышни, если я с ней познакомлюсь? – спросил я, ибо у меня появилась идея намекнуть ей о готовящемся покушении на короля.
– Конечно, она же из грифонов, – хмыкнула Таисия.
– Знакомься только в темпе, через полчаса идём домой, – скомандовала Дарья. – У нас завтра рано утром вылет.
– Слушаюсь, товарищ главком авиации, – буркнул я и, встав с дивана, перешёл из одного шумного и танцевального края гостиной туда, где народ предпочитал спокойно попить пиво и поболтать о разных пустяках.
«Наследница престола» внешне выглядела ничем не примечательной девушкой 22-х лет от роду: короткие чёрные волосы, чуть-чуть длинный и заострённый нос, большие жёлтые глаза и вроде бы неплохая фигура. Хотя в длинной до щиколотки юбке и в строгом застёгнутом на все пуговицы жакете судить о фигуре было сложно. Я присел на пустой стул, что стоял рядом с её одиноким креслом и поздоровался.
– Надоело петь, плясать и вселиться? – сухо спросила она, захлопнув книжку, название которой я рассмотреть не успел.