— Получены новые данные по ограблению в Тучковом переулке. — Корнилов коротко рассказал о мальчишке, принесшем альбом в Василеостровский райотдел. Заметил, как Белянчиков скептически поджал губы, скосился на Алабина. — Показания школьника подтвердил еще один свидетель. Так что ты, Юрий Евгеньевич, оставь свой скепсис. И школьникам надо верить. Мы третий день топчемся на месте. И не смогли, кроме мальчика, разыскать ни одного свидетеля. А свидетель только и ждал, когда к нему обратятся!
Игорь Васильевич сказал это зло и заметил, как налились краской щеки Бугаева. Это он с работниками Василеостровского райотдела опрашивал жителей Тучкова переулка.
— Свидетель опять какой-то хлипкий, — усомнился Белянчиков. — Старый да малый… Еще неизвестно, не уведут ли они нас в сторону от дела.
— Все может быть. Но того, кто проворонил этого старика, я все-таки накажу… — Корнилов встал из-за стола и положил перед сотрудниками раскрытый альбом и пачку увеличенных фотографий подозреваемого парня.
— Да, картинки с выставки, — прокомментировал Белянчиков. — А на парня поглядишь — умняга-скромняга. Жаль, что у него на руке наколки нет. Как было бы здорово — увеличили еще раз в пять и прочитали: «Вася, 1945. Не забуду мать родную…»
— А что, фотография — это мало? — обиделся Алабин. Ему, как человеку, первым беседовавшему с мальчишкой, хотелось, чтобы к находке отнеслись с большим вниманием. — Не какой-нибудь фоторобот, а подлинное фото! Надо только срочно разослать…
— Разошлем, разошлем, — усмехнулся Белянчиков. — Ты не волнуйся. Если тут ошибки нет, то кое-что из твоего альбома можно выжать.
— Не будем терять время. — Корнилов снова сел в кресло и пододвинул к себе листки с записями.
— Альбом только что поступил в продажу, а в набор сдан почти год назад… Так что фотография старая. В лучшем случае сделана летом прошлого года. Заметили, на уличных фонарях флаги? А летом какие у нас праздники? Ты, Семен, возьмись уточнить время.
Бугаев кивнул.
— Обрати внимание на книжки. Видишь, тут на столике, — Корнилов перевернул альбом, чтобы были видны названия, — «Василиса Прекрасная», «Гадкий утенок», «Крошечка-хаврошечка». Ну, ты сам знаешь, как действовать… На парня посмотрите. Он явно кого-то ждет. Или тех, кто выбирает книжки, или продавщицу…
— Да-а, то ли дождик, то ли снег… — тихо сказал Бугаев. Он уже пришел в себя после того, как Корнилов пригрозил ему взысканием за оплошность.
Все засмеялись.
Корнилов постучал ребром ладони по столу.
— Семен, едешь в Дом книги. Вместе с Алабиным. Вдруг придется разделиться. Юрий Евгеньевич с Орликовым берут на себя Лениздат. Надо выяснить, кто делал этот снимок. Тут вон десять фотографов перечислено. В издательстве, наверное, хранится негатив снимка. Посмотрите, может быть, снимок обрезали и кто-то стоявший рядом с парнем в альбом не попал… Фотограф, наверное, помнит время съемки. Но самое главное — не один же снимок он там делал! Небось десяток кадров нащелкал. У меня все. Вопросы есть?
— Может быть, показать фотографию по телевидению? — спросил Белянчиков.
— Не нужно. Зачем тревожить миллионы людей, создавать нервозность?
— Но мы должны использовать любую возможность, — не согласился капитан. — Вы же сами прекрасно знаете — не карманного вора ищем.
— Пока показывать портрет по телевидению не будем, — медленно, отделяя слово от слова, произнес Корнилов. — И кончим прения. — Он прихлопнул ладонью альбом с фотографиями. — Ножками, ножками надо потопать. Звоните сразу же, если обнаружится что-то новое. Контрольный звонок — каждый час.
Все стали расходиться. Только Белянчиков чуть задержался. Уже взявшись за дверь, спросил:
— Ты в субботу не поедешь на рыбалку? Ребята собрались в Усть-Лугу сгонять. Петрунин говорит: клев там феноменальный.
Корнилов улыбнулся:
— Раз Петрунин говорит, значит, клев есть. — Подполковник Петрунин из Куйбышевского райотдела считался в уголовном розыске первым спецом по рыбалке. — Только я, Юра, не рыбак нынче. Мы с Олей в Павловск поедем. Там, знаешь, в октябре рай земной.
Белянчиков посмотрел на него с сожалением и уже с порога сказал, не глядя на Корнилова:
— А от телевидения ты, Игорь, зря отказываешься. Надо каждый шанс использовать…
Когда за капитаном закрылась дверь, Корнилов посмотрел на часы — было пятнадцать минут второго. Они обсуждали план операции ровно полчаса. Пять минут ушло на разговор о рыбалке. На чистом листке бумаги подполковник написал: «13.30…»
В 14.30 надо ждать контрольных звонков. Если что-нибудь не прояснится раньше… Он позвонил в картотеку, справился, не опознали ли парня с фотографии. В картотеке управления человек из альбома не числился.
«Что еще можно выжать из этой картинки? — думал Игорь Васильевич, снова и снова вглядываясь в людей, столпившихся у стола с книгами. — Почему стоит здесь этот парень? Кого он ждет из попавших на фото? Пожалуй, никого. Женщина с мальчиком по возрасту не может быть ни его женой, ни матерью. Пожилая дама в белой соломенной шляпке? Нет, слишком бросается в глаза противоречие в облике. Как говорится, разная социальная среда… Молодящаяся барынька не может быть матерью этого простоватого, неприметного молодого человека. А парнишка с книгой в руках? Нет, не приятель. Велика разница в возрасте. Может, брат? А если даже и брат? Что с того! Холодно, холодно… Не послушаться ли Белянчикова и не обратиться ли к помощи телевидения?»
Игорь Васильевич устало откинулся на спинку кресла, не спуская глаз с фотографии. Он смотрел на нее долго, неотрывно, до тех пор, пока не зарябило в глазах. Затуманились, расплылись фигуры людей — словно дождем размыло свежие краски, и только молодой мужчина в полосатой рубашке остался целехонек, не расплылся.
«Что же еще, какая еще информация заложена в снимке? Стоп! — Неожиданная мысль заставила подполковника насторожиться. — А почему отвернулась от объектива продавщица? И никакого внимания тем, кто рассматривает книжки на ее столе… Говорит с кем-то из знакомых? С молодым человеком, с подругой? Конечно же!
Шли по Невскому два приятеля — Икс и Игрек. Игрек увидел знакомую девицу за прилавком и подошел. Икс с девицей не знаком, и книги его не интересуют. Остановился в ожидании Игрека, думает о чем-то своем. А Игрек болтает с девицей. Вон как заговорил ее — она даже не смотрит на покупателей!»
Корнилов представил себе такую картину и оживился. «Когда готовили фотографию к печати, могли обрезать, чтобы выглядела красивее. Как это у фотографов называется? Кажется, кадрировать. Вот и «скадрировали» собеседника продавщицы. Логично?»
…В 14.15 позвонил Бугаев. Доложил, что в магазине опознали продавщицу, но еще восемь месяцев назад она уволилась. Живет на Большой Охте.
— Где работает, старые сослуживцы не знают, — сказал капитан. — Я сейчас еду на Охту, но ведь дома можно и не застать. Алабина оставляю в магазине, пускай уточнит время, когда продавались книги, и попробует выяснить, где эта Валя Прошина работает. Может, в филиале знают.
…Ровно в половине третьего опять зазвонил телефон.
— Товарищ подполковник, лейтенант Орликов докладывает, — услышал Корнилов взволнованный голос молодого сотрудника.
«Чего он волнуется? Серьезные новости или с непривычки?»
Сказал ободряюще:
— Докладывай, докладывай, не торопись.