– Жива. Слова богу.
И в этот самый момент Лера резко открывает глаза и ударяет мать камнем по голове. Не для того, чтобы убить, а лишь обескуражить женщину. «Ослеплённая» ударом, она схватилась рукой за ушибленную голову и с ужасом посмотрев на дочь, попыталась закричать, и позвать охрану, но девушка не дала ей этого сделать, поймав её, и закрыв рот рукой. Продолжая пытаться вырваться из хватки дочери, Еве ничего не оставалось кроме, как укусить ту за руку. Взвизгнув от боли, но не отпустив мать, Лера повернула её лицо к себе и прошипела:
– Ты моя мать и я не хочу причинять тебе боль, но если не прекратишь, то мне придётся это сделать! Так что, может ты всё-таки не будешь заставлять родную дочь делать то, чего она вовсе не хочет?
Испуганно смотря на дочь, Ева кивнула.
– Отлично. А сейчас я уберу руку от твоего рта, а ты кричать не будешь. Да?
Ответом ей послужили энергичные кивки женщины. Убрав «раненную» ладонь, Лера неприятно сморщилась и прижала руку к ноге, чтобы хоть как-то уменьшить пульсирующую боль в ней. Воспользовавшись отвлечённостью девушки, Ева вскочила на ноги и уже собиралась убежать, как вдруг дочь схватила её за край одежды, повалив на себя, и единственное, что она успела сделать это закричать:
– Охрана, скорее сюда!…
Не церемонясь больше с матерью, Лера схватила женщину за волосы, наклонила голову вниз и со всей силы ударила её несколько раз об пол. Когда Ева затихла, девушка удостоверилась в том, что не убила её, пошарила по карманам, взяла ключи от камеры, нож с подноса с едой, и поспешно вышла из неё, оставив дверь открытой, и спрятавшись. Через пару минут в темницу ворвались пару охранников, которые по-видимому всё же услышали крики женщины. Когда они полностью скрылись в помещении, Лера ловко захлопнула за ними дверь и закрыла на ключ. Засунув нож в сапог, девушка поспешно скрылась, дабы её не нашли на месте преступления, попутно освободив своих друзей из их тюрем. Подсказав ей, где найти камеру Никиты, кучка выживших по её приказу двинулись следить за Арсением, а Лера открыв дверь ключом, отобранным у матери, вошла в помещение. Увидев парня мирно спящего на полу, она тотчас окликнула его:
– Ник, проснись! Ник!
Резко раскрыв глаза, молодой человек поднял голову и сказал:
– Кто здесь?
Выйдя на свет, девушка ответила:
– Что, уже голос собственной девушки не узнаёшь?
Приподнявшись на локтях, Никита прищурившись, пытался разглядеть девушку.
– Лера, это правда ты?
– Ну, а кто же ещё может прийти и спасти тебя?
– Но, как ты…
– Как я снова выбралась из темницы?
– Да.
– Пришлось пойти на хитрость и избавиться от моей надоедливой мамаши.
– Избавиться?! Ты что убила её?!
Сев прямо перед возлюбленным, Лера взяла его за руку, ответив:
– Нет. Всего лишь вырубила и оставила в камере, вместе с парочкой охранников.
– Ты серьёзно?
– А ты серьёзно подумал о том, что я могу стать таким же чудовищем, как Арсений и убить родную мать, какой хреновой бы она не являлась?
– Ты сама говорила, что не знаешь, как поступишь с родителями, когда займёшь своё место в Совете.
– Говорила. Но это не значит, что я хочу убить их. Единственное чего я желаю так это мести и правосудия за причинённый ими вред другим людям, и лично мне с Вероникой. Но это месть не подразумевает их смерть.
– А, что станет с полковником?
– Он должен также поплатится за всё, что сделал, иначе его "господство" никогда не кончится. Он возомнил себя богом, вершителем судеб, думает вправе решать кому умереть, а кому жить. И его надо остановить, напомнить, что ОН такой же, как и мы все. Кому, как не тебе желать этого, ведь он казнил твоих родителей и за что? За то, что они заболели обычным гриппом, но лекарств на них не хватило. Скажи, что я не права и его необходимо простить?
Ничего не ответив девушке, парень лишь молча опустил взгляд в пол. Взяв Никиту за подбородок и поймав его взгляд, Лера продолжила:
– Я не хочу заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.
– Я знаю. Но ведь и без меня ты не справишься. Он тебя попросту убьёт или его охрана это сделает.
– Послушай, тебе не придётся ничего делать, кроме как провести меня до его комнаты. Я всё сделаю сама, клянусь. Во имя справедливости, да?
Помолчав пару секунд, он ответил:
– Во имя справедливости.