30 ДОЛИНА СМЯТЕНИЯ
Одолеешь долину Единства — и скоро
Дол Смятения станет открытым для взора.
Меч отмщенья щадит там идущих, не тронув,
Но — сто тысяч напастей там, тысячи стонов.
2785 Речь и слово немеют в смятении там,
Мысль и разум безгласны не менее там.
Ночь и день там едины: их видишь воочью,
А различия нет между светом и ночью.
Быль и небыль неведомы там разуменью,
И грядущее там недоступно прозренью.
И куда ни смотри — взор смятеньем объят,
И в смятении — вечным смущеньем объят.
Здесь и мужу, чей разум степенного склада,
Недоступна от вихря смятенья пощада.
2790 Все, что явно в пути единения было
И в долине Единства в прозрении было, —
Здесь всему истребленье и гибель грозят,
Да и сам познающий не знает пощад.
Если спросят: «Ты сущ или в вечном покое?» —
Ни один и никто — ни единый, ни двое —
Не сумеют и слова найти для ответа, —
Им неведома были и небыли мета.
Где наружных, где внутренних граней предел,
Где концу и началу положен раздел,—
2795 Там вовеки не знали подобных различий,
Там смятение рушит привычный обычай.
Там и тлен равен вечности сутью мертвящей,
Там от века едины хмельной и поящий.
Жив ли, умер он, — знать никому не дано,
Быль и небыль постигнуть уму не дано.
И куда ни взгляни — всюду смута смятенья,
И в душе твоей буйствует люто смятенье.
И любой там охвачен волнением страсти,
А к кому эта страсть — он понять не во власти.
2800 Там сиянием блесток весь дол напоен,
А в смятенье не знаешь, то — явь или сон.
Этот дол от примет не отделишь чудесных,
Бесконечны там тысячи зрелищ чудесных.
ПРИТЧА
Жил властитель — владыка всесветной округи,
Сто владык его трон окружали, как слуги.
Власть его простиралась от грани до грани,
И от грани до грани страна — в его длани.
Жемчуг ценный таил он — прекрасную дочь, —
От красы ее гуриям было невмочь.
2805 В цветнике красоты она — тополь прелестный,
Да не тополь, а сам кипарис расчудесный!
В почивальне души она — светоч горящий,
Да не светоч, а солнце в короне слепящей!
А глаза ее — словно бы око беды, —
Взор веков не видал столь жестокой беды.
Благовонные кудри и родинки — смута,
Да такая, что губит жестоко и люто!
А дыханье и губы, что ярче рубина, —
Словно солнце и воздух слились воедино.
2810 Все владыки мечтали о счастии с ней,
Даже шахи, что всех самодержцев сильней.
Но не выпало благо познать им ту милость,
Чтобы сердце свидания с нею добилось.
И самой ей не мнилось связаться союзом, —
Были обе причины преградою узам.
Кто по собственной воле один-одинок,
Не нарушить его своевольный зарок!
Были норов и нрав у девицы строги, —
Никому не давалось наладить торги.
2815 Как-то раз ей красавец явился в виденье,
Да такой, что не стало ни сил, ни терпенья.
Стать его — словно дух воплощенный чиста,
Будто солнце в зените — его красота.
Темен мускусный пух на румяных ланитах,
Словно точки в письме — зерна родинок слитых.
Кипарису подобен он трепетным станом,
А краса его впору лишь розам румяным.
С этим солнцем сама она — дева-луна
Возлегает на ложе, истомой полна.
2820 Каждый миг опьяняет их счастье свиданья,
И друг друга томят они страстью свиданья.
И, очнувшись, красавица очи открыла,
И исчезли из сердца и твердость и сила.
И росла в ней безумная страсть с этих пор,
И грозил ей уже посрамленья позор.
И она этот сон снова видеть желала,
Но в очах ее сна будто вовсе не стало.
Ни на миг она в сердце не знала покоя,
И ни ночью, ни днем ей не стало покоя.
2825 Как-то раз она в муках всечасного зла
На дворцовую башню смятенно взошла.
Ей хотелось окрест посмотреть в утешенье,
Чтобы в сердце ее укрепилось терпенье.
Ну а глянув, зашлась она в огненном крике, —
Видит: радостный пир во дворце у владыки,
Там и юноша дивный из вещего сна,
И, лишившись рассудка, упала она.
Был на пиршестве юноша тот несравненный, —
Как смутительный день среди века вселенной.