– Чтобы он принес вам чай?
– Хватит со мной шутить. Вы сказали, что хотите чего-то более изящного. Каззетта мог бы незаметней всех разобраться с Балкоси. Стилет. В переулке. Капля серпииксиса в бокале…
Отец кинул на калларино резкий взгляд.
– Скверная смерть. Кровавая рвота едва ли будет незаметной. – Он поднял руку, останавливая калларино. – В любом случае сейчас Каззетты здесь нет. Он выполняет поручения далеко отсюда.
Калларино сжал губы, разочарованный тем, что не сможет привлечь недоброе внимание Каззетты к Балкоси. Вновь оглядел библиотеку.
– Этот ваш нумерари принесет к чаю сыр?
– Мерио прекрасно знает ваши вкусы. Он всегда заботится о деталях.
– Ему следовало стать поваром, а не нумерари. Кто слышал про нумерари-пардийца? Нумерари должен быть наволанцем. Жители Парди едва могут сосчитать собственных овец.
– Мерио очень хорошо справляется со своей работой.
– Я бы никогда не нанял пардийца. Это все равно что доверить боррагезцу охрану твоей спины. – Взгляд калларино упал на меня, сидящего рядом с отцом. – О! Давико! Я тебя не узнал. Принял за скривери. Ты так вырос!
– Да благословит вас Амо, патро Корсо.
Это было формальное приветствие, которое, по словам наложницы отца Ашьи, следовало использовать в беседе с важными людьми, но калларино отмахнулся.
– Патро? Ты зовешь меня патро, как незнакомца? Чи. Со мной тебе не нужны формальности. Зови меня дядей. Или сио. Или стариком Борсини – и покончим с этим. Мы почти семья. Нам ни к чему формальности.
Загнанный в угол, я покосился на отца, но не получил никаких указаний, а потому почтительно склонил голову и решил придерживаться наставлений Ашьи.
– Да, патро. Спасибо, патро.
Улыбка калларино стала шире.
– Ай! Ты хороший мальчик. – Он протянул руку и взъерошил мне волосы. – Хороший, воспитанный мальчик. И вырос, как трава, с нашей последней встречи. – Он более внимательно оглядел меня. – И с каждым днем все больше напоминаешь отца. – Калларино подмигнул отцу. – Всегда приятно видеть подтверждение того, что это твой отпрыск, вери э веро?[22] – Он откинулся в кресле. – Я велел слугам день и ночь следить за моей новой женой. Пока она не забеременеет, глаз с нее не спущу.
– Уверен, что ваша жена рада вашему вниманию.
– Рада или нет, я не дам наставить себе рога, как случилось с тем клоуном Паццьяно. – Калларино нахмурился. – По крайней мере, не в этот раз.
– Вам лучше знать.
Я плохо улавливал смысл беседы, но чувствовал, что речь шла о чем-то неприятном. И подобно собаке, которая не понимает человеческую речь, ощущал напряжение в воздухе.
Несмотря на свою невежественность в отношениях мужчин и женщин, я действительно вырос, пусть и не так значительно, как утверждал калларино. Прожив почти двенадцать лет в свете Амо, я уже не был крошечным мальчонкой, которому приходилось вставать коленями на стул, чтобы увидеть поверхность стола.
– Что тебе дал отец? – спросил калларино.
– Письма из Гекката, – ответил отец за меня. – Там новый военный диктатор.
– Там всегда новый диктатор. Они убьют его так же, как боррагезцы убивают своих друзей. Новый диктатор, новый бог, новый приток рабов для ужасной торговли и семейного состояния Фурий. – Он посмотрел на меня, вскинув бровь. – Итак? Какие новости из Гекката, юный Давико?
Отец подбадривающе кивнул, и я ответил:
– Диктатор не любит кошек. Он не принимает ванны и не любит кошек.
– Кошки и ванны! – Калларино расхохотался. – Я всегда знал, что ваша империя построена на странном знании, Девоначи. Но кошки и ванны – это что-то новенькое. Получится хорошая песня для пьесы. «Кошки и ванны». «Гатти э баньи». Отлично сочетается с «Терци абакасси, сенци гаттименси». Можно заказать ее у маэстро Дзуццо.
Отец не улыбнулся в ответ.
– Расскажи остальное, Давико. Что ты узнал?
– Там чума, – сказал я. – Диктатор истребил всех кошек, и теперь там великая чума.
– Ах-х-х. – Глаза калларино расширились. – Что ж, вот это песня.
Приободрившись, я продолжил:
– Подорожает шелк. И лошади. И хажские шкуры. Морские капитаны отказываются швартоваться в Геккате. Вся торговля пойдет через Чат, а там орудуют бандиты. И диктатор сделал то же самое в Тизаканде и Самаа, а значит, тот путь тоже закрыт. Теперь мы будем покупать товары у купцов, которые боятся путешествия, и нанимать больше стражи для караванов, которые следуют через земли Оазисов, и ждать, пока не кончится чума.
Последнего я не знал, но это объяснил мне отец, показав карту с немногочисленными торговыми путями в далекий Ксим. Он также сказал, что нам придется пересмотреть свой подход к обязательствам защиты торговцев и их цену – и что наши партнеры в Геккате уже наверняка сбежали от чумы, забрав с собой банковское серебро. А значит, мы посмотрим, придут ли они к нам или исчезнут, или, быть может, диктатор убил их либо ограбил, а может, наша ветвь выстояла, несмотря на болезнь. И все это началось из-за диктатора, который боялся кошек.