— Тетя, что-то не видно ангелов…
— Сыночек' ты мой глупый! Разве ангелы показываются людям? Они открываются лишь пророкам и святым.
— Каким святым? — допытывался я. Мне подумалось, что ишаны тоже святые.
— Которые близко к богу.
— А где они находятся? На кладбище? — Могилы святых я видел на кладбищах.
— Да, дитя, на кладбище. Кладбища — это святыни, — неуверенно и испуганно пояснила тетя.
Громкий смех прервал ее. Смеялся дядя:
— Откуда вам все это известно, мать? Не из затрепанных ли книг отинбуви?
— Не сомневайтесь в вере, это озлобит всевышнего, — всплеснула руками тетя.
— Как можно не верить вашим словам, уважаемая, — продолжал смеяться муж.
— Да не моим словам, а откровениям всевышнего!
— Со всевышним я спорить не могу. Знаний не хватает, всю жизнь прожил и ни одной суры корана не выучил. Некогда было. А вы дети мои, каждый день небось в школу ходите, твердите молитву за молитвой, что вы можете сказать по поводу угроз тети: гневлю всевышнего или нет…
Дядя подошел к нам, остановился у порога и, подняв голову, стал что-то высматривать на крыше — так мне показалось, а может, на верхушках деревьев. Потом поманил нас с Адылом пальцем. Мы торопливо поднялись и тоже уставились на небо.
— Видишь? — шепотом спросил дядя.
— Что?
— Как что? Ангелов…
— Н-нет, — смущенно признался я.
— А ты? — обратился дядя к Адылу.
Тот отрицательно покачал головой.
— Да что у вас глаза или дыры в овчине? — смешливо возмутился дядя и тронул пальцем мои брови. — Ну как же вы не видите ангелов? Каждый из них, как большая цапля…
— Умереть мне на этом месте, — по-взрослому поклялся Адыл, — если на небе что-то есть. Пусто…
— Ах, я забыл, — огорчился дядя. — Ведь ангелы показываются только тем людям, которые совершают омовение, а вы, видно, не соблюдаете правил, установленных пророком…
Все это дядя говорил серьезно, и мы не знали, верить ему или нет. Вот только глаза его лукаво искрились, смущали меня. Видя мое колебание, дядя наклонился и шепнул:
— Позови тетю, она верно, совершила омовение и сможет увидеть ангелов…
Я был слишком робок и потому отказался.
— Тогда ты, сынок, — обратился дядя к Адылу, — спроси тетю, совершила ли она омовение сегодня?
Адыл, не задумываясь, крикнул:
— Тетя, вы совершили омовение?
Ответа, конечно, не последовало: тетя даже не посмотрела в нашу сторону. Тогда веселый дядя подтолкнул Адыла:
— Подойди и ласково попроси рассказать, сколько ангелов на небе?
Друг мой тотчас подскочил к тетушке и защебетал, как воробей:
— Милая тетушка, пожалуйста…
— Сколько ангелов на небе, ведомо лишь хозяину, — спокойно ответила тетя.
— А кто хозяин?
— Хозяин — бог, который создал меня, тебя, землю, небо и дядю-шутника… Он один знает и имя и число всего созданного…
— И число немалое, — вмешался дядя. — Ведь у каждого ангела на плечах по снежинке, значит, их целая армия.
— Грех выведывать тайны всевышнего, — отмахнулась тетя.
— Зачем же выведывать, зачем грешить, когда и так видно — снег валит, словно тысячи мешков муки высыпают с неба. — Дядя опять подмигнул нам. — Сколько снежинок, столько и ангелов…
— Если и так, то что из того, — простодушно заметила тетя, не предполагая подсоха.
— А то, что их тьма-тьмущая, носятся без дола по небу, а у крестьянина рук не хватает в поле. Помогли бы!
— Свои заботы на бога переложить хотите? На ном вся тяжесть мира.
— Я поражен вами, женушка, — развел руками дядя. — Вы так мудро судите о делах небесных, что нам, темным, и рот открыть нельзя. Не зря вы ходили с книжкой к отинбуви. Я так думаю, отчего бы не родиться вам святой. Теща моя дала маху, произведя вас на свет простой крестьянкой…
— Не смейтесь, и среди женщин были святые, буви Мариям, буви Фатима, буви Зухра… Не смейтесь над женщинами!
— О нет! — делая строгое лицо, согласился дядя. — Это опасно. Но если вы так мудры, то научите нас свершению добрых дел. Вы знаете, что по этому поводу говорил его величество Навои?
— Я не читала Навои, — отмахнулась тетя.
— Вот видите, не читали. А мы хоть и неграмотные, но кое-что знаем. Его величество Навои говорил: «Знающий — друг себе и людям, незнающий и не стремящийся узнать — враг собственной душе». По кто хочет быть врагом себе самому? Я пытаюсь узнать, заглянуть в тайну.