Правда, как только Даша поворачивается, улыбка сползает с ее лица, а следом с грохотом на пол падает ложка.
— Глеб! Мамочки! — она подбегает ко мне и забывает, кажется обо всем: что мы с ней держим дистанцию, что никогда не были по-настоящему близки, что, черт возьми, я нагло врал ей насчет поцелуя. Ведь тогда именно я накинулся на нее, а не она пала под чарами моего обаяния. Все вмиг улетучивается в прошлое, в настоящем Дашкины тонкие дрожащие пальцы осторожно касаются моей разбитой губы, припухшего глаза и брови, которую надо бы заклеить пластырем. Пока она внимательно изучает мое избитое лицо, я ловлю момент и залипаю на ней. Мысленно касаюсь чувственных губ, линии подбородка и скул. У меня внутри дымится каждый орган от бурной фантазии.
— Глеб, прости… — она резко убирает руки, и я, не скрывая досады, вдруг издаю вздох. Правда, Даша не замечает этого: она сумбурно ищет аптечку в ящиках, затем достает оттуда ватные палочки, перекись, какую-то мазь.
— Что ты делаешь? — прохожу вглубь комнаты, снимаю с себя куртку и усаживаюсь на диван.
— Тебе, наверное, очень больно? — тараторит она и бежит ко мне со всем своим арсеналом первой помощи.
— Нет, — вру ей. Сказать по правде, у меня болит буквально каждый участок тела. Нестеров оказался тем еще дерьмом. Притащился на стрелку не один, а с какими-то уродами. Но и я не промах, двоих уложил на лопатки, Темочке выбил зуб, правда уже не помню, как и чем. Драка — туман в голове. За мои достижения толпа тоже меня отбуцкала: били в живот и по лицу, короче, не стеснялись. Хорошо, дедок шел с собакой. Он придурков и спугнул, вернее, его бойцовская псина с агрессивно рычащей мордой.
Дедуля помог мне встать, отряхнул, завел в гости к своему внуку-ветеринару, который работал за углом. Надо же было узнать, целы ли у меня кости, как зрачки реагируют на свет. Он настаивал на нормальном враче, но я отказался. Никогда не любил ни людей в белых халатах, ни супер стерильный запашок в клиниках. В общем, сотрясения нет, зато ушибов вагон и целая тележка.
— Слушай, надо в больницу! — заявляет Дашка, осмотрев меня с ног до головы.
— Да все нормально.
— Нет, не нормально! — она впервые повышает на меня голос в такой манере. Правда, он у неё дрожит, и в глазах слезы застыли. Уверен, даже мама бы не стала так остро реагировать на мои синяки, как сейчас Дашка.
— Это просто ссадины.
— Ссадины? — она продолжает копошиться в своей аптечке.
— Ага, они вроде как украшают мужчин.
— Глеб, — Даша наносит на палочку мазь и подносит её к моей брови.
— Разве я не круто выгляжу? — продолжаю ерничать, тем самым пытаясь отвлечь её от плохих мыслей. Но я совру, если скажу, что мне неприятна ее забота. Ради такого можно сходить подраться еще разок.
— Нет, не круто, — уж больно строго отрезает Дашка. Затем осторожно дотрагивается до ранки, и даже дует, хотя это не помогает от боли. Я стараюсь, не морщится, все-таки не по-мужски это охать, ахать, кряхтеть.
— А что тогда круто?
— Не знаю, — чуть мягче отвечает она, наклеивая лейкопластырь. — Но точно не это.
В какой-то момент боль отступает на второй план, я делаю слишком глубокие вдохи, заполняя лёгкие ароматом, исходящим от Даши. И мне вдруг кажется, что я сорвусь. Не сейчас, так через минуту или десять минут. Мой предел все — улетучился, остался в комнате, где я вырос и давал сам себе обещание.
— Все нормально, — произношу, убирая нежно её руку от своего лица.
— С кем ты... подрался? — девичий голос выдает волнение.
— С Артемом, — спокойно произношу. — Мне кажется, что кроме выбитого зуба, там ещё и сломан нос. По крайней мере, я очень старался.
— Господи! — Даша взмахивает руками, подскакивая с дивана. — Это из-за меня, да?
Не отвечаю, ведь по факту никакой информации мне вытащить не удалось. Между нами сразу завязалась драка.
— Из-за того, что он меня в поле бросил, да? Да оно же того не стоит, Глеб.
От каждого её случайно произнесенного слова мои сбитые кулаки сжимаются с новой силой. Больше не улыбаюсь, хотя еще минутой ранее сидел, сиял и едва невидимым хвостиком не махал. Про какое поле она говорит? В смысле, бросил? Что этот урод успел натворить с моей Дашкой?
— Тем более я вернулась в целости, да и Артём... Он извинился.
— Чего? — теперь и я подскакиваю, спину правда тут же простреливает, ну и плевать. Сейчас это не главное.
— Глеб, сядь, — прикрикивает она и зачем-то пытается усадить меня.