— Завязывай, — хмыкает Крис, впиваясь взглядом в сестру. — Я не пойду на тусовку безмозглых богатых идиотов. Делать мне больше нечего.
— Ты проиграла! Забыла?
— А зачем ты хочешь, чтобы она туда пошла? — влезаю в их разговор я. А потом вдруг замечаю того, кого хотела бы видеть здесь меньше всего. Тело моментально напрягается, из влажных пальцев выскальзывает вилка. Я сглатываю, наблюдая, как Артем идет с каким-то парнем, весело о чем-то беседуя.
— Из вредности. Но у меня два билетика, поэтому вы можете пойти вместе, — отвечает Лена, но я не слушаю. Продолжаю наблюдать за Артемом. Он уверенной походкой следует к раздаче. На нем потертые джинсы, белые кеды и серая майка. На шее свисает какой-то кулон, напоминающий молот. Все в этом парень излучает хищность и опасность.
— Ну, либо ты оденешься, как я скажу, и придешь так в уник, — предлагает альтернативу Лена.
— Хорошо, — резко соглашается Крис. — Пойду на вечеринку. Даш, — она толкает меня, заставив перевести взгляд с Артема. — Пойдем со мной, — пауза. — Пожалуйста.
Я не уверена, что хочу идти в такое место. С другой стороны, у меня никогда не было подруг, а Кристина мне нравится. С ней приятно разговаривать и не ждешь подвоха. И главное, она не повернута на балете, ей не нужны мои достижения. Одним словом, мне с ней комфортно. Наверное, поэтому лучше поддержать ее, как сделала бы настоящая подруга.
— Салют, малышка, — мужской голос возле уха звучит слишком внезапно, вызывая табун мурашек. Он, словно вспышка молнии, рассекает воздух в помещении, наполняя его чем-то холодным и тревожным. Мне не нужно поднимать голову, чтобы узнать, кому он принадлежит.
Стул со скрипом двигается к нашему столику, и вот уже через несколько мгновений Артем оказывается рядом со мной. Он подпирает рукой подбородок, нагло разглядывая меня. Я вижу это даже боковым зрением.
— Эй, ты не заболела? Чего такая бледная? — парень продолжает поражать своей наглостью. Костяшки его пальцев дотрагиваются до моей щеки, и в это самое мгновение мой взгляд ловит взгляд Глеба, откуда-то оказавшегося через несколько столиков от нас.
Его брови сдвинуты, губы плотно сжаты, а пальцы нервно крутят телефон. Если бы я могла запечатлеть этот момент, то он выглядел бы как сцена из драматического фильма, где чувство собственничества витает в воздухе, как густой туман. А может это опять моя фантазия? И нет на самом деле ничего такого в поведении Глеба.
Только почему он так неотрывно смотрит на меня исподлобья?
У меня перехватывает дыхание, а губы начинают гореть, напоминая вкус того поцелуя. В груди происходит микровзрывы. Бах. Бах. Бах. Сердце сжимается. Из него будто вытаскивают батарейки, одна за другой, пока окончательно не заглохнет.
И оно глохнет в ту секунду, когда рядом с Глебом садится девушка, я раньше не видела ее.
— И руки холодные, — продолжает что-то фоном говорить Артем, пока я наблюдаю за незнакомкой.
Она такая красивая, без преувеличений: волосы, струящиеся по плечам, цвета вороньего крыла, безупречная оливковая кожа, и она не безумно худая, как балерины. Формы. У ее тела отпадные формы. В незнакомке есть что-то завораживающее, притягательное, что заставляет меня на мгновение затаить дыхание. Её улыбка — игривая, самоуверенная, коей мне сложно похвастаться.
Брюнетка кокетливо заговаривает с Глебом, тогда как мой желудок сжимается в узел. Для меня это новое, неизведанное и очень неприятное чувство. Оно напоминает невидимые оковы, которые забирают волю и толкают на безрассудные поступки.
— Так ты парень Дашки? — спрашивает Лена на заднем фоне.
— Почти, — врет Артем.
Я ловлю себя на мысли, что каждый жест брюнетки кажется слишком грациозным, а каждая фраза продумана до мелочей. Особенно, когда она наклоняется к Глебу, жаждущая его внимания. Он ей нравится, и она не стесняется открыто демонстрировать свои чувства. И это так злит, что хочется подорваться с места, уйти и никогда не видеть обоих.
— Пойдешь с нами на тусовку? — предлагает внезапно Лена.
Мне приходится приложить титанические усилия, чтобы вернуться к диалогу за столом.
— Ради Даши я могу и утонуть, если она попросит, — звучит довольно странный ответ моего преследователя.
Глеб поворачивается к брюнетке и улыбается ей. Не помню, чтобы хоть раз видела его улыбку. Со мной он всегда груб и холоден, вечная отстраненность. Точно, меня же Гордеев ненавидит. Для него я — враг. Комета, разрушившая его прекрасный мир.
“И зачем ты меня поцеловал тогда?” — проносится в голове. Теперь поцелуй отражается болезненным ядом на губах.