Я снова прячусь за стаканом латте. С одной стороны – я понимаю маму, а с другой – мне обидно за Тана, ведь его отцу совершенно на него наплевать, а судя по тому, что я ни разу не видела и не слышала о его матери, ей наплевать точно так же.
— Сонь… может, ты попробуешь с ним поговорить? Вы неплохо ладите.
— Хочешь, чтобы я ему рассказала о твоей беременности?
— Нет, попроси его хотя бы поговорить с нами, он же… посылает и меня и Бодю, как только мы к нему обращаемся. Попробуешь?
— Хорошо, я скажу ему.
Согласие дается мне с трудом. Понятия не имею, как после всего я буду разговаривать с Таном. Вообще-то, я надеялась сделать вид, что мы друг друга не перевариваем, а поэтому и не общаемся. Это тогда, когда нам придется столкнуться. В остальное время я хотела просто не попадаться ему на глаза.
Глава 9
Тан
— Так что с впиской? — спрашиваю у Фила. — В силе?
— Да. В пять собираемся в моем загородном доме. Привозите все, как обычно.
— Ты со мной? — интересуюсь уже у Кима.
Он только мотает головой и смотрит хмуро. Не может простить мне тот день, когда я ринулся к Соне на квартиру, а его отвлек. Может, и в этот раз думает, что собираюсь отвезти его за город и свалить к ней? Да только нихера подобного больше не будет. Прошли этот этап, забыли. Не хочу больше. Уверен, что нет.
— Чего так? — спрашиваю. — Аська не поедет?
— Я не знаю.
— А ты спроси. Если что – наберешь.
— Ладно.
При упоминании Аси, вижу, уже не так уверен и категоричен в своем решении. Усмехаюсь. Даже интересно теперь, получится у них что-то или нет.
— Стас…
Я так резко торможу, что мои кроссы при трении об пол издают противнейший писк, разносящийся по периметру коридора. Романову, стоящую за дверью, я не заметил. Прошел мимо, а она меня увидела. Зовет вот теперь зачем-то.
— Чего? — поворачиваюсь к ней.
— Мне… нужно с тобой поговорить.
Неожиданно, конечно. Я даже подумываю послать ее… на хер, например. Или куда подальше. О чем будем разговаривать? Камеру снова поищем?
— Нашла камеру? — хмыкаю. — Если что, я не веду сейчас видеорепортаж, так что доказательств нашего разговора не будет.
— Стас…
— Тан. Будешь звать иначе – никакого разговора не будет.
— Хорошо, Тан. Пожалуйста. Мы можем поговорить наедине?
— Идем.
Тащу ее на улицу, в свою тачку. Лучшего места для разговора в принципе не найти. Дверцы захлопнули – и вот тебе пространство, где никто ничего не услышит. Если наедине, то только там. Ну и опять же… слышать не будут, зато смогут увидеть. Идеально, чтобы не съехать с катушек и не полезть к Романовой. Я, конечно, задвинул эти мысли куда подальше, но ладони при виде нее так и чешутся, а мозги медленно превращаются в кашу, словно там, в голове, запустился миксер пока еще на маленьких оборотах.
— Что за разговор? — бросаю равнодушно.
— Ты должен поговорить с родителями. Мама просила, чтобы ты…
— Стоп-стоп, что? — останавливаю ее на порыве.
Должен? Я, блядь, с восемнадцати никому нихера не должен. Даже отец это слово давно не использует, а она так просто заталкивает, будто я тут с открытой нараспашку душой сижу.
— Мама просила, чтобы ты поговорил с ними. Они… хотят кое-что сказать.
— Я нихера никому не должен. Это раз. Хотят сказать – пусть говорят, в чем проблема?
— Они… тебе так сложно уделить пять минут, посидеть за столом и послушать, что скажет моя мама?
— Мне тебя слушать сложно, сталкер. Так и хочется сжать руку вокруг шеи и случайно не сдержаться.
Она в ужасе распахивает глаза. Да, детка, я умею быть мудаком. Особенно когда трезвый. Особенно когда ты меня таким считаешь. А как, мать его, иначе? Показать, что до сих пор ее хочу? Правда ведь хочу. Так сильно, что зубы сводит и руки уже онемели от сжатых кулаков.
— Вдруг я не сдержусь и сожму руки на шее твоей матери, м?
— Ты не посмеешь! — восклицает и поворачивается ко мне.
Впервые с того момента, как сели в машину, смотрит на меня. Разгневанно, недовольно, словно разъяренная фурия.