– У тебя есть хоть доказательства? М? – я всё-таки притормозил, одарив Миронову немалой долей иронии. – Хотя бы одна фоточка, скрин переписки?
– Глеб, ты что! – картинно всплеснула она руками. – Я такую гадость в телефоне хранить никогда не буду. И ты не стал бы, я уверена.
Девчонка лгала, это было сразу ясно. По тому, как бегал ее взгляд, как тяжко она проглатывала слюну.
– И вообще, почему ты заговорил опять о Лавровой? Как только она перевелась, ты словно с ума сошел. Неужели, понравилась? При живой-то девушке?!
М-м-м, как же я обожаю женские истерики. Особенно, в исполнении Мироновой, абсолютно не пригодной к актерской профессии…
– Предпочитаешь быть мертвой девушкой? – глянул на нее с угрозой.
Говорят, раньше я чаще улыбался и никогда не шутил "по-черному". Любил слушать гранжевую попсу и отвешивать комплименты каждой хорошенькой девочке. Всегда платил за общий кофе и учился только на одни пятерки…
Однако, не было ни единого доказательства всего вышеперечисленного, кроме, пожалуй, отметок, зафиксированных в журнале. Учиться я действительно стал хуже. Ну, что взять с отбитого на голову, правильно?
– Расслабься, я ж не псих какой-то, как вы все думаете, – мрачно усмехнулся.
Теперь в моих плейлистах играла лишь тяжёлая музыка. Я пил кофе только в одиночестве, за исключением утреннего случая. Да и девушкам все чаще льстил, ради определенных целей. А улыбки… Кривая усмешка считается за улыбку?
– Я… – Маша виновато отвела взгляд.
Она никогда не говорила вслух своих истинных мыслей, скрывая их за маской пресмыкания.
Долбаный закон природы: слабые тянутся к тем, кто сильнее. И мне становилось смешно только оттого, что все действительно считали, что я поверю в ту чушь, что рассказывают обо мне. Тот я никак не мог быть сильным. Лидером подлецов может быть только такой же подлец.
– Забей, Миронова, – мрачно усмехнувшись, двинулся в класс.
И разумеется тут же мой взгляд зацепился за одиноко сидящую на предпоследней парте новенькую. Длинные каштановые волосы ее были собраны в небрежную косичку, а взгляд безучастно скользил по пейзажу за окном.
Она определенно слышала окончание нашего с Машей разговора. Слышала и учтиво делала вид, что её это не касалось.
Смешная. Единственная, кто не лезет в чужую жизнь, будто знает больше остальных.
Внутри что-то ёкнуло, заставив прибавить меня шаг. Я молча сел ровно позади, проигнорировав приветствия одноклассников, и принялся буравить затылок одноклассницы. Пальцы покалывало от желания проверить на гладкость ее волосы. Это вообще нормально?
Вот уже почти неделю я действительно чувствую себя весьма поехавшим на одной сероглазой новенькой. И это плохо. Конкретно, для нее.
Глава 16
Кира
Насколько я люблю биологию и геометрию поняла только с приходом Вознесенского в гимназию. Бесцеремонно заявившись после второго урока, он упал на свое законное место позади меня, словно царь на трон. И тогда-то я действительно почувствовала острый укол стыда.
Может, не стоило быть с ним настолько резкой? Все же парень после аварии, а тут ещё я со своими претензиями…
После нашего странного диалога в кофейне, мне было дико неловко находиться в одном с ним помещении. Что уж говорить о нахождении буквально в паре метров друг от друга?
Глеб никак не отреагировал на мои слова утром и ни единым словом или жестом не давал повода думать другим, что между нами что-то произошло. Впрочем, какая разница, если мы и до этого были в разладе?
Единственным отличием этого дня в "Инсайде" от всех других была ссора Глеба и Маши. Только глухой бы пропустил такое мимо ушей. Уж не знаю, что случилось между ними, но определенно они не подходили под понятие "сладкой" парочки.
Да и были ли они парой? Даже в лагере Глеб избегал Машу, предпочитая постоянно ошиваться где-то в сторонке, чем рядом с ней.
Но какое мне до этого дело?
С горем пополам я смогла досидеть до окончания всех занятий. То и дело казалось, что Вознесенский следит за каждым моим жестом и вздохом, а это уже больше походило на паранойю. С чего бы ему интересоваться мною после того, что я рассказала?
Вероятно, Маша и без того приукрасила ему рассказы о замухрышке в моем лице, когда поведала о днях, проведенных в лагере.
И не только ему, по всей видимости.
Наш класс лишь с виду казался обычным. Все, как везде: ребята разделились на небольшие стайки по интересам. Ботаники-аутсайдеры, в чье число теперь входила я. Выскочки, с завышенным "ЧСВ" — царство правления Вознесенского и Мироновой. Спортсмены, чьим номинальным лидером был Саша Потапов, редкостный задира, почему-то образно преклоняющий колени перед Глебом. Да и все, пожалуй.