Она вдруг так страстно поцеловала меня в губы, что я чуть было её не уронил.
— Это тебе за завтрак, — сказала она. — Такое «спасибо» от меня.
Я отпустил Эни и сделал вид, что направляюсь к столу.
— Пойду, сделаю ещё сотню, — сказал я, изобразив решительность.
— Зачем? — она скрестила руки на груди и улыбнулась.
— Я хочу ещё сотню таких «спасибо».
Она привстала на цыпочки и снова поцеловала меня, потом спросила,
— Зачем, ты заставил Лили собирать твою одежду?
— Я? — я рассмеялся. — Это она сказала тебе?
— Нет, когда я спустилась, она пожелала мне доброго утра, сгребла всё в охапку и с очень серьёзным видом удалилась к себе. Вы что-то затеваете?
— С чего ты взяла? — я прищурился.
Она махнула рукой.
— Вы всегда что-нибудь затеваете. Давай, я помогу тебе.
— Хорошо, только обуйся.
Эни ушла. Из дверей высунулась Лили и тряхнула копной чёрных волос.
— Так и знала, что ты ничего не делаешь, — сказал она. — Иди сюда.
Лили просто обожала строить из себя взрослую, и даже иногда пыталась меня поучать. Поскольку она поняла, что сегодня ей это удастся, она цепко ухватилась за эту возможность. Пропустив меня в свою комнату, она указала на костюм, аккуратно разложенный на её кровати.
— Вот, это единственная нормальная одежда, которую я смогла найти во всём том ужасе, который ты носишь.
Она смешно задрала голову, показывая, какая гениальная у меня дочь.
— Ты хочешь, чтобы твой отец в свой самый счастливый день был похож на лягушку? — лукаво спросил я.
Лили хмыкнула, поджала губы и подняла палец вверх.
— Этот цвет называется оливковый. Он не имеет ничего общего с лягушками, папа. Не веришь мне, спроси у мамы.
Она насупилась и отвернулась. Я чмокнул её в макушку.
— Я верю, — сказал я, развернув её к себе. — Но я надену это позже, хорошо?
Она снова состроила комичную гримаску, показывая, что я говорю совершеннейшие несуразности.
— Ну конечно позже. Ты же не считаешь меня настолько глупой, чтобы предлагать тебе это прямо сейчас?
Я сделал серьёзное лицо и проговорил,
— Умнее девочки я ещё не встречал…
Она нахмурилась, окинула меня надменным взглядом и, понизив голос, сказала,
— А я встречал немало умных девочек, уж можешь мне поверить.
Вздёрнув брови, Лили посмотрела на меня с вызовом. Я понял, что она играла со мной всё это время и захохотал.
— Лили, нехорошо пользоваться тем, что тебе сегодня всё позволено, и поступать так с собственным отцом, — сказал я отсмеявшись.
Дочка поманила меня пальчиком, я наклонился, а она вдруг обхватила меня за шею и крепко поцеловала.
— Я люблю тебя, папочка, — прошептала она.
— Я тоже очень люблю тебя, доченька, — сказал я, выпрямился и добавил. — Кто первый добежит и начнёт ставить шатёр, тому сегодня достанется самый большой кусок торта.
Лили взвизгнула, выхватила у меня палочку и убежала.
— Так не честно, — протянул я и помчался вслед за ней.
Я ощутил себя ребёнком, играющим с подружкой, и стало так хорошо, как не было даже в детстве.
Эни уже взмахивала палочкой под огромным куском материи, висящим в воздухе. Лили остановилась.
— Ну вот, тортик получит мама, — притворно застонала она.
— Мама в Ваших коварных планах не участвует, — крикнула Эни.
Лили принялась помогать Эни с помощью моей палочки. Я невольно залюбовался. Когда она получит свою собственную и отправится в Хогвартс, за её плечами уже будет довольно неплохой багаж знаний. Дочка очень любила, когда я учил её чему-нибудь из школьного курса, схватывала всё практически на лету и, если дело касалось магии, то никогда не ленилась испробовать полученную информацию на практике. Я буду гордиться ею.
— Девочки, а как же я? — спросил я с улыбкой.
— Мальчики в игру не принимаются, особенно те, у которых нет палочки, — с готовностью ответила Эни и подмигнула дочке, та захихикала.
— На, держи мою, — рядом со мной появилась Минерва и протянула мне свою палочку.
Я взял палочку, и втроём мы быстро закончили работу. Как только всё было готово, Лили побежала к Минерве и потянула её в дом, по пути что-то энергично объясняя. Минерва слушала с интересом, только кивала и улыбалась.
— Вот и ещё одна любимица профессора МакГонагалл подрастает, — сказал я глядя им вслед. — Надеюсь, это не помешает её учёбе.
— Что ты, — Эни обвила меня руками. — Ты же знаешь Минерву, чувства чувствами, а знания и дисциплина всё равно на первом месте.
Я поглядел на неё.
— Как думаешь, они очень заняты сейчас?
— Думаю да, — сказала Эни. — Ты же не собираешься им мешать?
Я сузил глаза и покачал головой.
— Иди-ка сюда, — обхватив её за талию, я завладел её губами на некоторое время, потом выпрямился и, взяв за руку, потащил за собой в дом.
Осторожно приоткрыв дверь, я огляделся, на кухне никого не было, видимо Лили в своей комнате показывает Минерве последние достижения. Стараясь не создавать лишнего шума, мы поднялись в спальню. Не выпуская руки Эни, я направился к картине, стоящей у стены, дотронулся до изображения, и мы оказались внутри. Это была последняя работа жены, которую мы забрали из «Дырявого котла». Когда я в первый раз попал сюда, здесь был только полностью выжженный берег у небольшого мутного озера. Теперь вода в озере стала прозрачной, а берег густым ковром устилала трава. Ближе к воде травяное покрывало переходило в девственно-чистый песчаный пляж.
Эни зачарованно смотрела на открывшийся перед ней вид.
— Как тебе удалось? — наконец спросила она.
— Оказывается, внутри твоих картин можно колдовать, — я обнял Эни за плечи и притянул к себе. — Я хотел показать тебе после свадьбы, но, прости, не удержался.
Я поцеловал её и заставил опуститься на песок, покрывая новыми поцелуями. Она закрыла глаза и стала дышать заметно чаще. Её щёки раскраснелись, а губы чуть припухли. Я отстранился и оглядел её. Было невероятно приятно осознавать, что эта красота — моё творение. Долго смотреть не получилось, страсть захлестнула бурлящим потоком, и я одним движением разорвал её тонкое платье.
— Северус, ты что? — взвизгнула Эни.
— Не волнуйся, — прошептал я, приправляя поцелуем каждое слово. — Одно маленькое «репаро» потом всё исправит.
Я был очень настойчив, но и весьма осторожен, ведь Эни носила моего ребёнка, хотя это ещё почти незаметно. Я нежно целовал каждый дюйм её кожи. От моих прикосновений она чуть вздрагивала и подавалась навстречу, но я не спешил удовлетворять её желание.
Наконец, немного хриплым голосом она сказала,
— Северус, я сейчас умру.
Это было именно то, чего я ждал. Я перестал себя сдерживать. В свои самые смелые ласки я вложил всю любовь, на которую был способен. Эни кричала. Кричала громко и сладко. Вряд ли есть что-то ещё настолько же чарующее. Каждый звук пускал по моему телу волны наслаждения. Но самым высшим наслаждением было ощущать себя необходимым. В моих руках эта сильная женщина делалась слабой, бесконечно нежной и прекрасной. Чувства переполняли.
— Эни, — прошептал я, задыхаясь. — Ты же не знаешь, ты не знаешь…
Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы завершить фразу.
— Как безумно я люблю тебя.
Она не ответила, но вся как будто засветилась. Страсть достигла высшей точки наслаждения и взорвалась в моей голове сотнями сверкающих точек. Эни несколько раз вздрогнула и затихла.
Прижимая её к себе, я почувствовал что-то не то и отодвинулся, заглянув ей в глаза. Она плакала. Я взял её лицо в свои ладони и кончиками больших пальцев стёр слёзы с её щёк.
— Что ты? Что случилось, — спросил я встревоженно.
— Ты ведь тоже не знаешь, — сказала она. — Как мучительно плохо мне было без тебя.
— Я люблю тебя, Эни, — повторил я. — Люблю так сильно, как ты даже представить себе не можешь. Я ведь и правда бы умер, если бы ты не вернулась.