Возможно, настало время признать поражение. Вероятно, как люди часто говорили за его спиной, а временами и ему в лицо, здесь, в этой лаборатории, он сражается с ветряными мельницами.
Однако по мере того, как ароматная жидкость разлила по телу приятное тепло, даже боль в кончиках пальцев стала ощущаться слабее и вернулось прежнее упрямство. Пожалуй, он все же еще не был готов сдаться, да и, если говорить честно, не мог не признать некоторой привязанности к ветряным мельницам. Ему нравились их широкие раскинутые крылья, равно как и способность использовать величайшую и самую необузданную из сил природы в практических целях.
Только этого он и хотел — укротить силу природы и получить возможность ее использовать. Правда, судя по всему, он не в состоянии справиться с этой задачей в одиночку.
Один. Саймон ненавидел это слово и то, как оно изменило его жизнь. Ему были отвратительны косые взгляды знакомых, их невысказанные сомнения в его благополучии и, что было хуже всего, сострадательные шепотки, которыми они обменивались, когда думали, что он не слышит. Он отчаянно боялся просыпаться ночью и слышать оглушающую тишину, которая ничем не могла быть заполнена, потому что…
Потому что он был один, и больше не было никого, с кем можно было бы поговорить… обнять…
Сделав еще один щедрый глоток, Саймон отбросил бессмысленные сожаления. Жизнь была такой, как она есть. Отвернувшись от разгромленной комнаты, он посмотрел в открытое окно. Местность вокруг была низменной, и было видно далеко. Скользнув взглядом по скоплению огней, которое было Кембриджем, он неожиданно заметил что-то непонятное, находившееся намного ближе. Экипаж? Надо же, как быстро он уезжает от поворота на подъездную аллею. Вероятно, тот, кто приезжал, заметил взрыв и решил убраться от греха подальше. Или просто случайный путник вспомнил, что здесь живет Безумный Маркиз, и велел кучеру поспешить.
Но все это не имело никакого значения. Нет, Саймон прекрасно знал, что необходимо для достижения его цели. Однако он также не сомневался, что нужное не достанется легко. А может, и вообще не достанется.
Айви налила чай, добавила в чашку сливки и полную ложку сахара, как любила королева Виктория, после чего передала чашку на блюдце в руки монаршей гостьи.
— Выпейте, дорогая, чай поможет вам успокоиться.
Виктория благодарно кивнула и сделала небольшой глоток.
— Ты не понимаешь, — сказала она, покачав головой, — я не могу быть спокойной, пока камень не вернется ко мне. Пойми, я стану посмешищем, и Альберт больше никогда не заговорит со мной.
Мысленно отметив, что понятия не имеет, кто такой этот Альберт, Айви подняла руку.
— Пожалуйста, не так быстро. Расскажите, почему этот камень так важен для вас. Насколько я поняла, он не принадлежит к драгоценностям, о которых написали все газеты.
— Нет, конечно. Ну… во всяком случае, не в общепринятом смысле. Понимаешь… — Виктория тяжело вздохнула, — он бесконечно дороже, чем любой самый ценный бриллиант. Это подарок от…
— Да? — Айви ободряюще похлопала Викторию по плечу. — Вы можете говорить совершенно свободно. Вы же знаете, что я и мои сестры скорее умрем, чем предадим ваше доверие.
Благодарная улыбка смягчила несчастное выражение лица Виктории.
— Это подарок от Альберта, моего кузена Сакс-Кобурга. Понимаешь, он занимается наукой, и этот камень… Альберт считает, что этот камень упал с неба… это метеорит. Понимаешь, Айви, он совершенно необычен!
— В каком смысле?
— В нем заключена какая-то энергия. — Королева и так говорила очень тихо, а тут вообще перешла на шепот, словно боялась, что ее подслушают. — Своеобразное теплое поле, которое одновременно отталкивает одни предметы и притягивает другие.
— Это магнит? — поинтересовалась Айви.
— Более того. Это электромагнит, и Альберт уверен, что камень может стать ключом, который поможет ученым когда-нибудь открыть способ выработки полезного и очень эффективного электричества.
Айви почувствовала волнение.
— Речь идет о замене огня и пара, которые питают энергией разные машины?
Виктория неуверенно пожала плечами:
— Если говорить честно, я не совсем понимаю, что это за фокус-покус.
Нахмурившись, она подняла чашку и сделала еще один глоток.
Потом ее прелестные черты исказились в испуге.
— Да какая разница?! Альберт доверил мне этот камень, как символ нашей преданности друг другу. — Непроизвольно оглянувшись по сторонам, она едва слышно добавила: — Айви, он просил меня выйти за него замуж.
Айви порывисто обняла свою юную подругу за плечи, позаботившись, однако, чтобы та не пролила чай.