Что же такое Святое Святых? Что означал поступок первосвященника? Почему именно туда ввел он галилейскую Деву?
Святое Святых можно считать символом всего дохристианского богопознания. Оно выражало самую суть древних религий: Бог вездесущ, но в то же время Он недосягаемо далек от человека, сокрыт от него. Человек не может быть близок к Богу, Святое Святых для него — запрещенное место.
Но вот ангелы и люди с трепетом видят, как Дева входит во Святое Святых. Начинается новая эпоха…
«От одной крови, — говорит св. апостол Павел, — Он (Бог) произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли… дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян 17.26-2*7). Много веков человек томился в состоянии богооставленности. Он искал Бога, Который был, казалось, так близко, — и не находил Его. Эта удаленность Неба, эта завеса, отделявшая вселенское Святое Святых от глаз человеческих, не была извечной. До грехопадения не было преград между Творцом и Его любимым творением — человеком. Только тогда, когда человек вышел из добровольного послушания Высшей Воле, огненный херувим преградил путь к древу жизни. Мир погрузился во мрак, природа превратилась во враждебную человеку силу. Тот, кто мечтал «стать, как Бог», был обречен добывать свой хлеб в поте лица.
«Ты создал нас для Себя, и наше сердце мятется, доколе не успокоится в Тебе». В этих словах блаженного Августина заключается весь смысл религиозных исканий человека. Демонические стихии греха и смерти не смогли погасить в нем жажды богообщения. Искание Бога, тоска о Боге красной нитью проходят через всю историю религии, которая есть путь человека, возвращающегося трудными и извилистыми дорогами в дом отчий. Поиски шли вслепую: люди тщетно пытались проникнуть за завесу тайны; они всматривались в мерцающий ночной небосвод, прислушивались к шепоту леса, наблюдали полет птиц и бег облаков. Но вселенная хранила свою тайну.
И все же в памяти человечества смутно жило воспоминание о тех временах, когда Бог говорил с ним лицом к лицу. В религиях народов даже самых примитивных культур образ Бога Вседержителя лишь померк, но не исчез. Согласно вере австралийцев, пигмеев, дакотов и других «первобытных» народов, все божества — это только отдельные проявления и воплощения единой мировой Силы, единого Отца творения. То же представление жило в религиях древневосточных народов. Вавилонский бог Мардук и египетский Амон, индийский Варуна соединяли в своем лице всех богов, и язычество в конце концов сводилось к единобожию. О едином Промыслителе мира говорили многие дохристианские мыслители, в частности греческие философы Анаксагор, Сократ, Платон.
Но знание о Боге, вера в Его существование — это еще не религия, это не радость богообщения, не возвращение к Богу Живому. Святое Святых оставалось закрытым. Бог был так же далек от античных философов, как от первобытных охотников каменного века.
Даже в религии Ветхого Завета, которая пронесла через века искру истинного богопознания, Бог оставался далеким и недоступным. Неслучайно Его пребывание связывали с неприступными отрогами Синая. В тот день, когда над священной горой клубилось облако и грохотали громовые раскаты, вождь Израиля Моисей «вступил во мрак, где Бог» (Исх 20.21), а для народа была проведена черта, которую он не смел переступить. Он стоял вдали и ждал пока пророк вернется с Синая, чтобы провозгласить волю Всемогущего.
Когда был сооружен походный храм в пустыне — скиния завета, то в нем местопребывание ковчега и других священных предметов было закрыто от всех завесой. Здесь, во Святом Святых, сияла слава Божия, но люди оставались вовне, за чертой, как и у Синая. Этот же знак удаленности Неба, одновременно с его близостью, был сохранен в храме Иерусалимском.
Проходили века, золотые херувимы продолжали простирать крылья над таинственным ковчегом. Наконец, они исчезли, как исчезли жезл Ааронов и чаша с манной. Храм был разрушен. Но когда спустя десятилетия его восстановили, Святое Святых было создано вновь, хотя не было уже священных реликвий, которые в нем хранились. Как и прежде, первосвященник только раз в год переступал за черту, отделенную завесой. Бог незримо присутствовал там, но между Ним и людьми продолжала оставаться завеса.