Мишка с тоской посмотрел на заходящее солнце, в его теплых лучах согревались кирпичные стены его дома. Бросил взгляд на свое окно – в нем, как и прежде, свет не горел – мерцали оранжевые закатные блики. Почему-то от теплого золотисто-оранжевого цвета повеяло холодом. – Она даже не знает, что сегодня у меня был последний экзамен", – с горечью вспомнил он о матери. Во дворе стихало, ребята знали, что Мишке некуда спешить – дома никто не ждет, и из чувства солидарности как можно дольше тянули время до ухода, затеяв дискуссию о походе на дискотеку в местный клуб. Но расставаться, как ни крути, пришлось – большинство побаивалось родителей. Многие из них весьма нелестно и унизительно отзывались о Мишкиной матери (о чем ему становилось известно от третьих лиц – "испорченный телефон" работал исправно), но, как ни странно, к нему почти все относились с искренним радушием – приглашали на обеды, летом – на дачи. Со стороны было заметно, что, порой, он элементарно недоедает. Мишка на удивление тонко чувствовал отношение окружающих, и испытывал двоякое чувство – с одной стороны ему было стыдно (за мать и себя – что ни говори, а они – одна семья и в ответе друг за друга), с другой стороны – был очень благодарен за заботу и участие. Судьба наделила его здравым рассудком - он не поддавался сомнительным соблазнам и провокациям, не курил, не выпивал, и мог почуять за версту нечистоплотность и обман.
Оставшись один, он не испытывал желания идти в пустую, обветшавшую квартиру, с облезлыми обоями, хотелось подышать свежим воздухом и насладиться летней вечерней прохладой. Созерцание заката приносило ему чувство душевного умиротворения. Особенно восхищало появление на небе прозрачной, робкой луны, на глазах набирающей силу и яркость. Стемнело, лунный диск сегодня был полным и беззастенчиво светил в глаза. "Какая красота!" – восхитился он этим загадочным явлением – полнолунием. Склонность к романтике была его неотъемлемой чертой – с раннего детства его тянуло к природе, к непостижимым тайнам звездных галактик и самой Вселенной. Он давно мечтал о прогулке по аллеям ночного парка со своей возлюбленной, в свете мерцающих звёзд и завораживающей серебристой луны. Он мысленно представлял, как неотразимы будут тонкие черты ее лица, оттенённые ночными штрихами. Тишина и великолепие лунной ночи порождали в его романтичной душе хрупкие надежды на то, что сегодняшний вечер будет судьбоносным – мама одумается, и оба смогут выговориться и понять друг друга. Шум машин, доносившийся с шоссе, становился приглушённей. На фоне общего затишья отчетливо слышались назойливый стрекот кузнечиков и протяжный писк комаров.
Яркая вспышка внезапно ослепила глаза. Он увидел иномарку, подъезжающую к их подъезду. Приглядевшись, он узнал бордовый Форд, хозяином которого был новый мамин друг Рома – коллега по бизнесу, коим был ему представлен. Форд удачно припарковался, из открытого окошка выглянула мама, игриво подпевая популярной песенке, льющейся из динамика магнитолы. Роман галантно подал ей руку, придерживая дверцу и помогая выйти из машины. Стоя на площадке перед подъездом, она туманно озиралась по сторонам, продолжая мурлыкать незатейливый мотив. Обычно Рома, доставив мать, сразу ретировался, однако, сегодня обстановка была необычной – он никуда не торопился, а в руках у матери сиял пышный розовый букет."У нее день Рождения, а я не поздравил, осёл!" – с раскаянием вспомнил Мишка, но тут же осёкся, увидев, что мама с другом намерены подняться наверх. Он призадумался о своей жалкой участи – ночёвке на улице, не исключено, что среди бомжей. В душе нарастало негодование от чувства полной неприкаянности и беспомощности. Он вскочил со своей лавочки, пролетел сто метров до подъезда и резко опустился на скамейку у входа. "Теперь-то враг не пройдет!" – вертелось в сознании. Не успела созреть эта мысль, как чуть разомлевшая мать примостилась рядом, всё ее внимание занимал приобнявший её за плечи Рома. Она смотрела на него влюблёнными и восхищенными глазами. Внезапно их взгляды с сыном, до сих пор казавшимся "невидимкой", встретились:
– Сыночек мой, соколик, что же ты такой у меня невесёлый! – запричитала она во весь голос, – Ты хоть пообедал? Я сегодня до копеечки потратилась, на завтра тебе даже и оставить нечего...
Жалобы на нехватку денег были ему знакомы. Частенько выручал кавалер, как и случилось в этот раз – пошелестев в бумажнике, Рома протянул Мишке сторублевую купюру: