Ох, все же здесь, вдали от города было намного лучше. Воздух что ли чище, да и не так шумно, на самом деле. Если не считать вчерашней гулянки, то соседи тихие и не конфликтные, никто никого не донимает. У нас в доме, где я до этого жила столько лет, вроде тоже было довольно неплохо. Лично на этаже все друг друга знали и могли без стеснения обратиться за помощью. Но это только у нас. В соседнем подъезде соседи часто ссорились из-за того, что у одних дома собака воет, а другим ребенка надо укладывать, кто-то после тяжелого трудового дня включал музыку и расслаблялся, а другим тишину подавай, ну и был человек, который в девятом часу вечера вспоминал, что еще не пользовался перфоратором или молотком. Весело, однако.
В магазине, который неизменно открывался в девять утра, было пусто, что не могло меня не радовать. Отставив коляску в сторону, пересадила сына в тележку и, тяжело вздохнув, предупредила его:
— Сейчас мы с тобой будем покупать еды!
— Ням-ням! — сообщил ребенок, протягивая руки в сторону фруктовых детских пюре. — Ням-ням! — еще раз для непонятливой мамы более требовательно, да с выражением.
Пюре мы, конечно, взяли, одно сынишка съел сразу же всего за минуту. Другие я надежно спрятала за его спиной в недрах тележки. На кассе, конечно, все будет раскрыто, но сейчас главное быстро и оперативно пробежаться по рядам, пока мой неугомонный жук притих.
Быстро забив тележку, я поспешила на кассу, где ловко стала выкладывать продукты на ленту.
— Пакет надо? — привычной и заученной фразой проговорила кассир.
— Надо! Четыре! — можно, конечно, было остановиться на трех. Но я всегда была еще тем перестраховщиком.
Когда продукты пробили, и я оплатила внушительную сумму, по сути ни за что, покатила ребенка дальше.
— Сейчас, мой дорогой, нужно будет маму подождать.
Я успела собрать один пакет, когда послышался первый и еще пока предупреждающий возглас. Руки привычно заработали быстрее, я на автопилоте стала отвлекать малыша стихами, которые за этот год выучила предостаточно. Моих манипуляций хватило еще на пару минут, дальше Ярик решил, что пора бы и ногами походить, и стал активно выбираться из коляски, в которую его успела посадить. Да только ремни безопасности не давали сдвинуться с места и осуществить план побега.
Сын прибегнул к самому мощному оружию — слезы. Ох, он и ревел, пока я быстро загружала в нижний отдел коляски пакеты, пока подхватывала другие. Ни печенье, ни пюре не могли сгладить плохое настроение обиженного ребенка, с которым я мчалась домой, как сумасшедшая.
Свернув на нашу улицу, я все так же беседовала с сыном, стараясь не повышать голос, вот только он смотрел на меня своими умненькими и хитрыми глазками, а рот открывала все шире и шире.
— Ну, Ярослав Павлович, ну держись! — теперь пришла моя очередь насупиться.
Рука, в которой был пакет, уже затекла, пальцы онемели, но я упорно перла свою ношу дальше, поглядывая в сторону дома. И нужно же было прямо у самой калитки пакету порваться.
Я просто чувствовала, как руке неожиданно стало легко, а когда опустила голову вниз, то заметила лежащие на асфальте яблоки, бананы, творожки, которые к моему счастью не прохудились, бутылка молока откатилась чуть в сторону.
— Вот тебе и приехали, — пробубнила, поднимая голову к небу. Почему-то именно сейчас совсем неожиданно появились слезы, которые вот-вот готовы были пролиться.
— Мама! — сказал Ярослав, забыв про свои слезы. — Дядя!
Мне как-то было все равно на дядь и теть. Тяжело вздохнув, я опустилась на корточки и вытерла набежавшие слезы прямо плечом. Подняла первый пакет с фруктами, когда рядом с моим лицом появились чьи-то до блеска начищенные ботинки.
— Давайте помогу, — пробубнил сосед, приняв точно такую же позу, как и я, и, действительно, стал помогать.
И не было того надменного взгляда, коим наградили меня вчера на ночь.
— Спасибо, — ответила я, принимая из его рук продукты и распихивая их по коляске рядом с Ярославом, который в свою очередь только и твердил:
— Дядя! Дядя! — тот самый дядя, которого он с таким упоением звал, чуть заметно улыбнулся.
— Дядя! — подтвердил он и, кивнув на прощание головой, пошел к своим раскрытым воротам, из которых торчал нос огромного черного железного монстра.
— Кака! — сказал на прощание Ярик и мужчина даже обернулся.
— Пока! — исправила я сына. Эти его слова вызвали у меня на губах умилительную улыбку.
— Пока! — махнул рукой уже доброжелательный сосед, ну а мы, наконец-то, зашли домой.
Все каки и дяди остались там, сейчас же мне предстояло не только все перемыть и разобрать, но и приготовить супчик любимому ребенку, сделать себе салат, ужин…