— Думаю, лучше и быть не может. Хотя, кто знает? Может, я приеду, а она просто пошлёт меня к чёрту, — усмехнулся Бракс, глядя на меня с дурацкой ухмылкой, и я закатил глаза.
Хотя эта мысль тоже закралась мне в голову.
Но глубоко внутри я знал, что она любит меня так же, как я люблю её.
— Не думаю, что так будет, — покачал головой Вульф. — Но вне зависимости от того, чем всё закончится, у тебя есть варианты. Если она захочет вернуться в Коттонвуд-Коув — ничего не изменится. Если ей нужно, чтобы ты остался в Чикаго, ты сможешь открыть что-то там, и я вложусь в этот проект тоже. Но эти рестораны останутся за тобой. Так что уходи отсюда с уверенностью, что ты в безопасности, ладно?
Я был ошеломлён его щедростью. Кивнул, выдохнув долгий, напряжённый вдох, о котором даже не подозревал.
— Я даже не знаю, как тебя отблагодарить.
— Не нужно меня благодарить. Я рад за тебя, чувак. Я знаю, каково это — любить кого-то и понятия не иметь, как всё, чёрт возьми, сложится. Но выход всегда есть. Если это по-настоящему, ты хоть горы свернёшь, чтобы быть с ней. Или спустишься с них на лыжах в одних трусах, если потребуется.
Он рассмеялся, а я объяснил Браксу, в чём была суть этой безумной выходки, которую Вульф устроил, чтобы вернуть Дилан. Этот парень десять лет служил в морских котиках, так что спуститься с Хани-Маунтин в одном нижнем белье в лютый мороз для него было просто ещё одним обычным днём.
Дверь резко распахнулась, и в кабинет вошла Дилан, а за ней мои сёстры. Джорджия и Бринкли держали пакеты с сэндвичами, а Дилан балансировала с подносом напитков.
Мы тут же поднялись, чтобы помочь, забрав у них пакеты и расставляя их на столе Вульфа.
— Что вы тут делаете? — спросил я, вскинув бровь и глядя на Дилан. Я знал, что это она их вызвала.
— Ну, наконец-то ты признался в своих чувствах. И, кроме того, мы проголодались, так что вот мы здесь, — сказала Джорджия, обняв всех по очереди.
— Прежде чем лететь в Чикаго, тебе нужно поговорить с Трэвисом. Ты должен уехать с чистой совестью, — сказала Бринкли, хлопнув меня по груди и посмотрев мне в глаза.
Я кивнул.
— Конечно. Мне нужно было сначала разобраться со всем этим, чтобы объяснить ему план. А потом уже купить билет.
— Это уже сделано. Мы с Джорджией забронировали тебе утренний рейс. Использовали бонусные мили Финна, — она хихикнула. — Подтверждение на почте. Так что теперь дуй обратно в Коттонвуд-Коув, поговори со своим лучшим другом и разрули это.
— Можно хотя бы сначала поесть? — простонал Бракс. — Нам надо подкрепиться, прежде чем ты скажешь Трэвису, что влюблён в его сестру. Возможно, нам даже понадобится морпех в качестве подкрепления.
Девушки засмеялись, но Вульф вопросительно поднял бровь.
— Хочешь, я поеду с тобой?
Я покачал головой.
— Нет, но спасибо. Я справлюсь. Мы с Трэвисом уже не раз били друг другу морды. Возможно, я этого заслуживаю за то, что не сказал ему раньше. Если ему нужно будет выбить из меня дурь — пусть делает, что должен.
Бракс передёрнулся и драматично вздохнул.
— Я вообще-то за мир. Вся эта фигня с драками меня пугает.
— Хью справится, — Дилан улыбнулась мне. — Я рада за тебя. Ты этого заслуживаешь. А теперь берём еду и идём в переговорку, чтобы ты успел вернуться домой, разобраться с угрюмым братцем и поехать за своей девушкой.
Именно этим я и собирался заняться.
Мы поели, а потом с Браксом отправились обратно в Коттонвуд-Коув. К ужину мы были на месте.
День был долгий, но я наконец чувствовал, что делаю то, что должен.
Я давно не чувствовал себя так.
Потому что Лайла Джеймс была той самой недостающей частью, которую я даже не знал, что искал.
— Мы правда это делаем? — спросил Бракс.
— Ты можешь не идти. Я готов сказать ему всё, и мне несложно сделать это в одиночку.
— Да ну. Может, я и не самый лучший напарник, потому что синяки у меня появляются от любого прикосновения, но я прослежу, чтобы он тебя не убил, — хмыкнул он.
Я не беспокоился о том, что Трэвис может меня избить. Чёрт, я был больше него.
Мне просто хотелось, чтобы он понял: я люблю её. И надеялся, что он мне поверит.
Он был моим лучшим другом, и это многое значило для меня. Но я не собирался отступать, что бы Трэвис ни сказал. Он мог ударить меня сколько угодно, но это ничего не изменит. Я облажался, солгав ему, и приму ответственность за это. Но я не собирался извиняться за то, что люблю его сестру.