Есть только одна страна в Европе и во всем мире, которая ведет выдержанную, последовательную, уверенную в себе политику,- это Советский Союз".
Ударение делается не на мирном характере нашей политики; вместо этого рисуется образ уверенного в себе СССР рядом с нервными врагами. Через год в Москве никто не заикнется о Германии в таком высокомерном тоне. А пока дальше - больше:
"Нам не страшны ничьи угрозы. Нам нет необходимости в панических условиях, как это делают другие, искать союзников и проводить мобилизации. Политика Сталина позволяет нам уверенно, спокойно, но зорко следить за развивающимися событиями и встретить их во всеоружии" {19}.
Именно ощущением спокойствия и уверенности наполнено это выступление: даже в союзниках нет особой нужды! Ничего подобного не встречалось в официальных речах в 1940-м - начале 1941 года. Если следить за оттенками смысла, следует признать чрезвычайно многозначительными и такие формулировки:
"Советский корабль могуч, всесилен, непобедим. Не страшны ему непогоды и бури. Великий кормчий Сталин ведет этот корабль на последний решительный бой, на штурм капитализма, к мировой коммуне. (Бурные аплодисменты.)"{20}.
А заканчивает Мехлис лозунгом, почему-то не дожившим до следующего, 1940 года: "Сталин - это мировая коммуна!"{21}.
Бодрый настрой имел под собой некоторую цифровую основу. В 1938 году в Генштабе был разработан новый план развертывания Красной Армии. Разработчики исходили из наихудшего для нас варианта - войны на два фронта: на востоке против Японии, на западе против большой коалиции государств во главе с Германией (Италия, Польша, Румыния, Финляндия, Эстония, Латвия, Литва). Согласно проведенному анализу (как впоследствии оказалось, весьма точному), все противники, вместе взятые, могли выставить на обоих фронтах 13 077 орудий, 5775 самолетов, 7980 танков. А Советский Союз за один тот год произвел более 12 000 орудий, более 5000 самолетов, а производство танков еще в 1933 году составило 3770 - больше половины мирового танкового производства {22}. За кем преимущество - кажется очевидным. "Оба новейших вида вооружения Красной Армии - авиация и танки - находятся на высоком уровне- писал "Большевик",- это превращает ее в современную могущественную армию, опередившую передовые армии капиталистических стран" {23}. План Генштаба ставил войскам задачу: с самого начала нанести решительное поражение противникам и на западе, и на востоке. Об уверенности в благоприятном ходе будущей войны свидетельствует и такой факт: в Генштабе загодя разрабатывались вопросы ведения войны в коалиции с капиталистическими странами и особо - ведение войны федерацией нескольких социалистических стран {24}, хотя, кроме СССР да еще Монголии, социалистических государств на карте мира не было.
К числу наших козырей относили и самую многочисленную в мире кавалерию. Журнал "Красная конница" теоретически обосновывал этот взгляд: "Будущая роль кавалерии такова: кавалерия будет использована в бою как главное средство вооружения, выигрывая победу молниеносной подвижностью, используя полностью момент внезапности... Местность и другие местные условия благоприятствуют больше кавалерии, нежели самостоятельным автоброневым соединениям... Можем ли мы делать ставку на исход битвы, успех которой зависит от маневра такого достаточно неизвестного и неиспытанного фактора, как броневые средства? Если же мы знаем, что успех зависит от быстроты маневра, можем ли мы разрешить себе обманываться этим новым созданием (то есть броневыми соединениями)? Можем ли мы уничтожить кавалерию и беспомощно стоять сконфузившись, когда подвижность броневых соединений окажется фикцией?.. Надо учесть, как может повлиять на подвижность длина моторизованной дивизии, если длина колонны этой дивизии равна 93 милям (миля равна 1,6 км.- П. X.). Это явится огромным недостатком в ее подвижности..."{25}.
Еще одно большое преимущество виделось в стабильности тыла. За много лет до войны Сталин говорил:
"Что такое армия без крепкого тыла? Ничто. Самые большие армии, самые вооруженные армии разваливались и превращались в прах без крепкого тыла"{26}. Как мы уже убедились выше, он занялся основательным "укреплением" тыла в 1937 году и был с тех пор уверен во внутренней стабильности своего государства, зато в стабильность противников не верил ничуть. Сталин считал: "Едва ли можно сомневаться, что эта война будет самой опасной для буржуазии войной... Война будет происходить не только на фронтах, но и в тылу у противника. Буржуазия может не сомневаться, что многочисленные друзья рабочего класса СССР в Европе и Азии постараются ударить в тыл своим угнетателям, которые затеяли преступную войну против отечества рабочего класса всех стран. И пусть не пеняют на нас господа буржуа, если они на другой день после такой войны недосчитаются некоторых близких им правительств" {27}. Проблема "борьбы тылов" стыковалась с затянувшимся ожиданием мировой революции.
К 1937 году считалось, что мы полностью готовы к наземной и воздушной войне. "Создание большого и мощного флота, способного бить врага на море, является нашей очередной задачей",- провозглашал "Большевик"{28}. В декабре 1937 года был создан отдельный Наркомат Военно-морского флота и принята долгосрочная программа строительства громадного океанского флота, на выполнение которой были отвлечены большие ресурсы. Адмирал Кузнецов вспоминал: "На создание всего этого требуется немало времени и огромные средства. Программа, конечно, не могла уложиться даже в одно пятилетие. Однако нам, командующим, всю программу строительства не излагали. Не раскрывались и задачи, на решение которых она рассчитана. (Курсив мой.- П. X.). Разговор с командующими шел больше о кораблях... Эти корабли уже стояли на стапелях заводов. В выступлениях часто подчеркивали, что проект того или иного корабля одобрен лично Сталиным. Этим давалось понять, что обсуждению он не подлежит" {29}. Сталин при этом считал, что мы будем сильны на море лет через восемь десять. Однако и в данном случае мотивы одного из главнейших решений, определявших судьбу армии и страны, остались личной тайной Сталина. В чем же они могли состоять? Для чего предназначался мощный флот? Нет сомнений, что через восемь лет Сталин рассчитывал давно уже закончить сухопутную войну и "установить прочный мир в Европе и Азии". В таком случае океанский флот мог ему потребоваться лишь для большой войны против Америки или, быть может, остатков Британской империи - других противников просто не оставалось бы на планете. Во всяком случае, сухопутная война уже не казалась Сталину серьезной проблемой, иначе бы он не стал отвлекать средства и ресурсы на постройку такого флота.
Для выполнения судостроительной программы требовалось принципиально новое, отсутствовавшее в Советском Союзе оборудование - например, для изготовления небывалых по весу и габаритам броневых плит, причем значительная часть этого оборудования (прессы мощностью в 15 тыс. тонн и т. п.) не могла быть эффективно использована в интересах сухопутных войск или авиации. Во многих городах началось лихорадочное (без проектов и смет!) строительство цехов и целых заводов, Насколько это обострило ситуацию в оборонной промышленности, можно судить по воспоминаниям В. С. Емельянова, руководившего одним из судостроительных главков: "В автобронетанковом управлении многие открыто выражали свое отрицательное отношение к созданию флота пяти морей и океанов.
- Всю броню нам надо использовать на сооружение не линкоров, а танков,говорили они.
Мощности бронепрокатных цехов были пока невелики, и брони одновременно и для кораблей, и для танков не хватало. Сооружение бронированных кораблей сдерживало производство танков.
Не будучи военным, я не мог оценить целесообразность строительства линкоров, но самые общие соображения вызывали у меня сомнения в необходимости строить тяжелые корабли" {30}.
Еще одним подтверждением уверенности Сталина в абсолютном превосходстве своих сухопутных войск являются огромные предвоенные поставки вооружений в Китай. После нападения Японии (июль 1937 г.) Китай закупал оружие во многих странах, но советские поставки намного превышали закупки оружия китайцами в других местах, а главное, они были осуществлены практически бесплатно, причем первые партии оружия были отправлены из СССР в сентябре 1937 года, до подписания соглашения о кредите - беспрецедентный случай в мировой практике. Через два месяца Китай обратился с просьбой о полном оснащении 20 пехотных дивизий - и она немедленно была удовлетворена {31}. Всего до 22 июня 1941 года в Китай было поставлено 777 боевых самолетов, 1225 орудий, включая тяжелые гаубицы, 1160 автомашин, 9600 пулеметов, миллионы снарядов, сотни миллионов патронов, танки, винтовки, трактора, запчасти, инструмент {32}. Сталин явно считал, что у нас самих оружия хватает. А в 1941 году мы своих ополченцев вооружали пиками и охотничьими ружьями...