Берт поднял голову — спираль уходила ввысь, вызывая головокружение.
— Сюда, — подниматься они не стали, вместо этого нырнули в низкую арку за колонной и прошли по коридору до массивной двери.
Берт оказался не готов к тому, что окажется в чьем-то будуаре и что человек, сидящий на полосатом диване, поднимется навстречу, неловко переступит с ноги на ногу и улыбнется знакомой смущенной улыбкой.
— Спасибо, Джеф.
От этого голоса у Берта побежали мурашки по коже, он сделал шаг вперед и как будто окунулся в атмосферу теплого июльского утра.
— Ты… — едва смог произнести он, голова кружилась, а сердце зашлось от щемящего восторга. — Ты…
Сзади кто-то сильно пихнул в спину и Берт, чтобы удержаться на ногах сделал пару мелких шажков и очутился в крепких объятиях.
— Джеф! — крикнул Эзра, поглаживая Берта по плечам и забираясь пальцами в волосы.
— А то так и будете стоять как чужие, — фыркнул Джеф.
Берт поднял голову и наткнулся на горящий взгляд Эзры, через секунду они уже целовались как сумасшедшие, не замечая ничего вокруг. Замок мог бы лечь в руинах, но вряд ли бы это кто заметил.
— Молодые люди, прервитесь на минуточку!
Берт с трудом возвращался в реальность. Губы горели, в голове мутилось от неутоленной страсти… Они каким-то образом оказались на диване и Эзра, нехотя отстранившись, приводил его и свою одежду в относительный порядок и не обращал внимания на стоявших напротив людей.
— Прости, братишка, я, конечно, понимаю твое нетерпение, но все же надо хотя бы формально познакомиться, — Джеф, который оставался все еще в униформе пилота, зубоскалил.
— Дурак, — сообщил ему Эзра и притянул Берта к себе ближе.
— Давайте покончим с формальностями, согласитесь, наш гость имеет право быть в курсе, — Берт вздрогнул, узнав этот властный голос и попытался вскочить.
— Прошу прощения, — пробормотал он, чувствуя, как полыхают уши.
— Мальчик, успокойся. Здесь все свои, и не надо церемоний. Меня зовут Деррик, моего супруга Бэзил. — Мужчина, очень похожий на Эзру, наклонил голову. — С Джефом, нашим старшим сыном, вы уже знакомы.
Эзра не дал ему встать, и Берт, как ребенок, спрятал лицо у него на груди, чтобы не было так стыдно. Эзра и не думал смущаться или выпускать его из объятий, только поглаживал по спине и волосам, иногда прикасаясь губами к затылку. Демонстративно, словно утверждая права.
— У вас потрясающая совместимость, — произнес герцог с неожиданной теплотой в голосе. — Смею надеяться, что со стороны Альберта возражений по поводу заключения брака не стоит ожидать?
Берт вздрогнул и выпрямился. Рука Эзры переместилась на его талию, тепло от ладони ощущалось даже сквозь плотную ткань смокинга.
— Вы запутали бедного парня и напугали, — Бэзил встал за спинкой кресла герцога и оперся на нее локтями. — Я думаю, надо начать с начала.
— Нет, — запротестовал Берт, — не напугали, просто…
— Запутали уж точно, это они умеют, — Бэзил улыбнулся и стал еще больше похож на Эзру. — Надеюсь, ты знаешь о роли герцогской семейки в жизни общества?
— Знаю, — пробормотал Берт, удивляясь вопросу, разве кто-то может остаться в неведении, даже если очень захочет?
— Мне нравится, как ты дистанцируешься от нашей семейки, милый Бэзил, — язвительно произнес герцог и похлопал рукой в перчатке по подлокотнику кресла.
— Не придирайся к словам, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — отмахнулся тот.
— Папа считает, что не может причислять себя к сонму великих и незаменимых, как обычный человек, — прошептал Эзра на ухо Берту и, видимо, недостаточно тихо.
— Прекрати извращать мои принципы, — Бэзил погрозил пальцем.
— Давайте теперь обсудим принципы! — Джеф воздел руки к небу. — Альберт, не обращайте на нас внимания. Отец, ты или говори, что хотел, или еще немного, и мы станем свидетелями того, чего не должны. Кое-кто держится из последних сил.
Эзра беззвучно рассмеялся, а Берт покраснел еще больше, хотя еще минуту назад считал, что сильнее смутить его уже нельзя.
— Клоуны, — бросил герцог. — Просто клоуны! Дорогой Альберт, прошу прощения за недостойное поведение некоторых членов моей семьи, но боюсь, что…
— Дорогому Альберту просто придется привыкнуть к нашим шуточкам, — как ни в чем ни бывало, продолжил Бэзил. — Поверьте, никто не желает вам плохого, а более дружного семейства в мире не найти, как бы странно вам это ни казалось. Они… Мы держимся друг за друга. Оберегаем, защищаем, потому что мир за пределами дома может быть очень враждебен к тем, кого не понимает и боится.
— Да, когда-то давно наши предки были более открыты и не выпячивали свою роль, — согласился герцог. - Все помнят, чем это завершилось, — вырезали всю семью. Чудом спасся один подросток. Люди хорошо помнят свои страдания, как голодно и холодно им было без дармовой энергии, но благополучно забывают боль других.
— Неправда, — Бэзил наклонился вперед, — через два поколения никто не задумывается о проблемах предков. У людей вообще короткая память.
— Приходится напоминать, — согласился герцог. — Конечно, раз за разом мы повторяем ключевые моменты, благоразумно обходя особенности, благодаря которым, собственно, мы живем.