— Элайджа, — я почти кричу, когда один оргазм сливается в два, мое тело болезненно дрожит и вибрирует от такого удовольствия, что я чувствую, как брызгаю на его руку. Все пульсирует с каждым толчком, когда он медленно высвобождает свою руку.
Он и раньше доводил меня до сквирта, но никогда полностью одетую и на публике. Я поворачиваю к нему голову и вижу, что он ухмыляется, как дурак. Его мокрая рука высвобождается из моих леггинсов, с нее капает. Стыд распространяется по моему телу, как лихорадка. Я чувствую, как мои щеки краснеют от смущения, что все увидят доказательства того, что мы сделали, и подумают, что я обмочилась.
Но даже несмотря на мое смущение, я вижу, что в нем все еще таится желание вернуть свою руку на место, чтобы я кончила снова и действительно устроила беспорядок на всеобщее обозрение.
— Убери за собой, маленькая крыса, и я вознагражу тебя позже, засунув свой член в твою горячую пизду и трахну, пока ты не обрызгаешь весь мой член, — я беру его пальцы в рот, по одному, и слизываю свои соки с его кожи. Мне капает на подбородок, и я издаю чавкающий звук, посасывая их.
— Такая жадная, — бормочет он, засовывая пальцы мне в горло, пока я не начинаю давиться. — Покажи всем вокруг, насколько ты нуждаешься во мне. Вылижи меня дочиста, маленькая крыса, — я продолжаю, облизывая его ладонь и даже собирая капли, которые стекали по его предплечью.
Потом он крепко целует меня в губы, втягивая мой язык в свой рот и облизывая губы, пробуя меня на вкус. Он действительно стал отлично целоваться, и я хотела бы похлопать себя по спине за то, что была хорошим учителем.
— Хочешь пойти перекусить? У тебя, наверное, разыгрался неплохой аппетит, — он целует меня в щеку и поправляет мои леггинсы.
— Ты хочешь, чтобы я пошла в ресторан с этим огромным мокрым пятном на штанах? Люди будут пялиться, Элайджа, — мои щеки снова пылают, когда я думаю о том, сколько глаз будет устремлено на меня, если он заставит меня вот так разгуливать по пляжу.
— Мы проделали весь этот путь не только для того, чтобы доставить тебе оргазм, а потом уйти, — продолжает он, вставая и отряхивая джинсы. — А еще, у меня такое чувство, будто тебе нравится, что люди смотрят на тебя. Пойдем, Маленькая крыса, — говорит он и протягивает мне руку.
Я встаю и пытаюсь спустить кофту как можно ниже. Сейчас я невероятно промокла и мне неудобно в этой одежде, но он прав. Несмотря на то, что это унизительно, мне отчасти нравится мысль о том, что люди пялятся на меня. Поэтому вместо того, чтобы спорить, я беру его за руку.
Глава 25. Элайджа
Лежать между мягкими бедрами Лайры, курить сигарету и играть со своим складным ножом — никогда не думал, что окажусь в подобном месте. Такое ошеломляющее чувство привязанности — это не то, на что социопат и серийный убийца мог когда-либо рассчитывать.
Это не полностью убило побуждения или моего демона. Я все еще чувствую его, даже когда она рядом; он прячется в темных уголках моего сознания, как непослушный ребенок. Я борюсь с ним ежедневно, пытаясь держать на расстоянии.
— О чем думаешь? — спрашивает она, когда я делаю последнюю затяжку и тушу сигарету о деревянный пол. Она вздыхает и шлепает меня по голове. Она ненавидит то, как сильно я ненавижу это место. Но она не жила здесь. Она пришла со свежим взглядом и видит дом только как красивые обои и напольное покрытие, а не уродливые секреты, которые он хранит.
— Я думаю об убийстве, — честно отвечаю я, вращая нож и уставившись в потолок. Я чувствую, как ее бедра подергиваются от моего признания, но в остальном она не позволяет мне увидеть ее реакцию.
Конечно, она не думала, что я смогу просто остановиться.
— Тебе нужно пойти поохотиться? — спрашивает она.
— Тебя это беспокоит? — спрашиваю я в ответ.
Она напевает и играет с моими волосами. Я позволяю ей думать и выразить свои мысли в слова. Она старается быть осторожной в своих ответах. Я чувствую, как она колеблется, не желая вызвать у меня негативную реакцию. Честно говоря, не знаю, что было бы в таком случае. Смогу ли я отказаться от всего этого ради нее? Рассердился бы я на нее, если бы она этого захотела?
— Думаю, я завидую, — наконец признается она.
Ее признание поражает меня. Я переворачиваюсь на живот и приподнимаюсь, опираясь локтями по обе стороны от ее обнаженной талии. У нее глубокие следы укусов и синяки, усеивающие всю нежную кожу, как созвездие наших общих оргазмов. Я провожу кончиком лезвия от одной метки к другой и наблюдаю, как она мягко вдыхает при соприкосновении.
— Завидуешь? — спрашиваю я, вонзая кончик в ее сосок ровно настолько, чтобы заставить ее вздрогнуть и увидеть, как из чувствительного бугорка выступила маленькая струйка крови.
— Мне не нравится мысль о твоих руках на другой женщине, — ее признание заканчивается тихим всхлипом, когда я накрываю губами ее кровоточащий сосок и посасываю. Сладкий вкус ее крови прокатывается по моему языку, и я посасываю еще сильнее, прикусывая порез, чтобы выдавить больше. Мой член набухает, и она стонет, ее бедра прижимаются к моему животу, умоляя о трении. Ее руки находят мои бицепсы, а ногти оставляют маленькие полумесяцы на моей коже.
Я отстраняюсь и смотрю на ее набухший сосок. У меня возникает непреодолимое желание сделать надрез еще глубже и посмотреть, как ее кровь собирается в ложбинке между грудями. Но я сопротивляюсь и вместо этого поднимаю на нее глаза и вижу, что ее лицо раскраснелось от возбуждения и, возможно, небольшого смущения.
— Я бы прикоснулся к ним только для того, чтобы убить, Маленькая крыса, — говорю я, снова проводя ножом по ее коже. — Только из-за тебя мой член твердеет, — я прижимаю кончик острого лезвия к ее другому соску и наблюдаю, как ее глаза закатываются, когда я жадно посасываю его. Ее кровь почти вкуснее, чем ее влагалище. Я не могу насытиться.
— Ты позволишь мне помочь тебе? — ее голос хриплый, и мой член почему-то становится тверже. Я мог бы кончить, просто слушая ее разговоры об убийстве другого человека. Если бы она вдалась в подробности, ей даже не пришлось бы прикасаться ко мне. Я бы взорвался только от одних ее слов. Моя драгоценная Маленькая крыса.
— Я не буду рисковать, позволяя тебе помогать мне охотиться. Но я бы с радостью понаблюдал, как ты забираешь еще одну жизнь, — я провожу носом по ее ребрам, вдыхая ее аромат, смешанный с соленым воздухом с пляжа. — Мне нужны крики, — тихо бормочу я ей в живот.
— Тебе недостаточно моих криков, Ноунейм? — я слышу улыбку в ее голосе. Наверное, она наполовину шутит, наполовину серьезна. Она хочет знать, почему ее криков и извиваний подо мной от удовольствия недостаточно, чтобы накормить моего демона. Лайра не понимает, что мне нужен не просто звук; а то, что его вызывает. Точно так же, как тому, кто причиняет себе вред, мне нужна боль. Мне нужно освобождение от причинения кому-то жгучей, всепоглощающей агонии.
— Мне нравится, как ты кричишь, малышка. Но мне нужно причинять боль, а не удовольствие, чтобы насытить моего демона. Вид боли, который ты бы не захотела испытать только для того, чтобы накормить меня, — мы встречаемся взглядами, и я сразу понимаю, что сам бросил вызов. Она столкнулась с вызовом и не собирается отступать.