Выруливай!
Когда вышли из общего круга, Саша Карева приложила к губам переговорную трубку и крикнула:
Анка, чего ты все время оглядываешься на «Т»? Не бойся, ветер не переменится!..
Анна обернулась к подруге и показала рукой на рот: «Не болтай!»
Нет, правда, — не унималась Карева. — Он там, да? И тебе кажется, что он видит твою сияющую мордашку?
Анна погрозила кулаком.
Тебе кажется, — продолжала Карева, — что твой будущий ас шлет сюда горячий пламенный привет?
Самолет подходил к зоне. Анна взглянула на высотомер: семьсот метров. Увеличив угол набора и обороты, она следила за стрелкой. Семьсот пятьдесят, семьсот восемьдесят, восемьсот. Развернувшись против ветра, она начала выполнять первую фигуру пилотажа…
Если бы Никита уже летал, если бы он умел по поведению самолета определять, хорошо или плохо выполнена фигура, он бы, конечно, сейчас воскликнул: «Отличный вираж, трын-трава!»
Но вместо него эти слова произнесла курсантка, дежурившая вместе с ним на «Т».
— Вы видите этот вираж? — она показала рукой на самолёт Анны. — Это не вираж. Это мечта пилота! Молодец, Анка!
Между тем, закончив виражи, Буранова приготовилась делать восьмерки. Восьмерка среди курсантов считается трудной фигурой, но Анна выполняла ее мастерски. У неё была прекрасно развита координация движений. Мало кто знал, с каким трудом удалось ей выработать в себе это крайне необходимое для летчика качество. Она не любила танцевать, но первое время почти каждый вечер проводила на танцплощадке, тренируя в себе ритмичность, после танцев шла в кружок гимнастики, крутилась на турниках, раскачивалась на кольцах, упражнялась на брусьях. Вначале, когда она только поступила в училище, многие подсмеивались над ее угловатостью. Через полгода она уже стала хорошей гимнасткой, а еще через год все восхищались ее ладной фигурой и плавностью движений…
Сейчас она знала, что за ее самолетом следит и инструктор, и вся ее летная группа. Но, выполняя фигуру за фигурой, Анна не думала о том, что скажут там, внизу. От хорошо выполненного полета она сама получала истинное удовольствие. И поэтому в каждый полет в каждое движение вкладывала все свое умение и старание.
Когда Анна выводила самолет из второй петли, в наступившей на миг тишине она услышала голос Каревой:
Я скажу, чтобы он расцеловал тебя за такой пилотаж! Кто он — ты сама знаешь!
Анна улыбнулась и повела самолет на посадку. Третий, четвертый разворот… Земля все ближе и ближе. Анна мысленно уточняет расчет. Кажется, хорошо. Теперь — все внимание на землю. Она не должна сейчас смотреть в одну какую-нибудь точку. Взгляд ее должен скользить по земле с такой же скоростью, с какой летит самолет. Иначе неизбежна ошибка. Анна это отлично знает. Но ей хочется только мельком взглянуть на Никиту. Вот он стоит у «Т» и радостно улыбается. Хорошая у него улыбка, открытая, добрая. И глаза у него такие хорошие. Анна видит, как он пожимает одну свою руку другой: приветствует ее на земле. Она кивает ему головой…
Анка!
Это крикнула Саша Карева. Но поздно крикнула. Самолет не тарантас. Он не прощает ошибок. Увлекшись, Анна прозевала момент добора ручки, и самолет стукнулся колесами о землю. Анна дернула ручку на себя и еще больше усугубила положение. Самолет прыгнул вверх, потом снова ударился колесами и снова прыгнул…
Такая посадка называется «с козлом и козлятами». Для курсанта это позор. Анна знала, что там, где стоят командиры, инструкторы, свободные от полетов курсанты, посадка ее вызвала всеобщее оживление. Одни смеются. Другие ругаются. Третьи делают вид, что ничего не видели. А ее инструктор…
Она выходила из самолета, не глядя на него. Ей хотелось поскорее уйти. Но она была обязана доложить о полете.
Разрешите получить замечания? — вместо доклада спросила она.
Замечания? — словно удивился инструктор. — Какие же могут быть замечания? Все отлично, особенно посадка. Своим искусством вы удивили весь мир.
Ей показалось, что она услышала, как он скрипнул зубами.
Я виновата, — тихо проговорила она.
Вы виноваты? — он продолжал удивляться. — Никто этого не сказал бы. Все считают, что виноват ваш инструктор… Ведь это он научил вас так летать. Садитесь в заднюю кабину. Курсантка Карева, получите задание на полет. Впрочем, повторите все то же, что выполняла Буранова. Все то же, кроме посадки.
Анна склонила голову на борт самолета и сидела с закрытыми глазами. Ветер больно бил по лицу, но она ничего не замечала. Она ничего не видела, кроме лица инструктора. «Все считают, что виноват ваш инструктор. Ведь это он научил вас так летать…»