К вечеру, когда небо начинает темнеть, мы возвращаемся к покоям, выделенным нам в центре города. Я отпускаю Юка, и один шагаю к дому — просторному зданию из светлого камня, окружённому цветущим садом.
Во дворе, огромном и на удивление красивом, замираю, заметив королеву. Лиарель сидит на резной скамье рядом с Хантри, женой Тарина. Хантри, рыжеволосая и худенькая, тихо всхлипывает, её плечи дрожат. Лиарель мягко поглаживает её по плечу, и я невольно засматриваюсь.
Так странно… моя жена, женщина, которую я ненавижу, не способна на такие чувства вроде жалости или сострадания. Она ненавидит всех, кто не преклоняет перед ней колено, и не имеет ни с кем дружбы. Слишком высокомерная. И всё же она здесь, утешает Хантри, словно является её подругой
Я… сплю?
Будто бы в ответ на мой невысказанный вопрос, небо сотрясается от раската грома, и через мгновение начинается дождь. Мелкий, летний, его капли мягко падают на листья и камни.
Я уже было собираюсь уйти, дабы не промокнуть, как замечаю, что Лиарель вдруг поднимается и начинает странно двигаться. Её плавные, но дерзкие движения чужды мне — она покачивает бёдрами, играет плечами, кружится, взмахивая юбками, будто танцует под неслышимую музыку.
Она напевает что-то громко, словно стараясь перебить шума дождя.
— Давай! — кричит она Хантри, задорным голосом. — Танцы — лучший способ от хандры! А ещё можем напиться. Точно! Как насчёт пропустить по стаканчику пива?
О чем она черт возьми говорит?
Хантри смотрит на королеву, широко раскрыв глаза, её слёзы сменяются удивлённым смешком. Будем честны, я тоже смотрю на Лиарель, как на диковинку. Но страннее другое — глядя на неё, я понимаю, что впервые за долгое время улыбаюсь. Её беззаботность, дерзость, чуждая, но заразительная радость пробиваются сквозь мою броню.
Дождь усиливается, но Лиарель продолжает танцевать, и Хантри, робко, начинает повторять за ней, неуклюже покачивая юбкой. Я стою, наблюдая, и дракон во мне затихает, словно заворожённый этой странной, невозможно живой сценой.
13. Кайрос
Раннее утро окутываем горы холодной дымкой, что уже служит не самым лучшим предзнаменованием. Мы скачем прямиком к Клыкам, вместе с Тарином и моей охраной. Но что-то мне подсказывает, переговоры будут идти тяжело.
Нас встречают довольно дружелюбно и сразу ведут в зал переговоров, где уже накрыт стол и стоят кубки с вином. Вожди друг на друга косятся, и в целом атмосфера у нас тут далека от приятного. Напрягает.
Мы усаживаемся за дубовый стол, но ясное дело, есть никто не спешит. Громадор и Тарин начинают приводить доводы, каждый защищая свою сторону, и в какой-то момент Громадор, вождь Железных Клыков, вскакивает с места, его лицо багровеет.
— Эти камни наши по праву! — рычит он, и его рука тянется к мечу. Клинок сверкает в тусклом свете.
— Вы нагло пытаетесь перетянуть одеяло власти на себя! — злится Тарин. — Камни испокон веков принадлежали нам.
— Вздор! Это мои люди их нашли!
— Ваши люди забрели на нашу территорию!
— Какая еще ваша? Ах, ты недоносок! Как смеешь врать перед лицом его превосходительства.
— Довольно! — бью по столу кулаком. — Вы смеете устраивать эти споры при короле? Очевидно, что вопрос решится только одним путем, хотя я этого не хотел. Я забираю звёздные сапфиры и увожу их во дворец. Ваша алчность вам же выйдет боком.
Не говоря больше ни слова, я разворачиваюсь и выхожу из зала. Юк следует за мной и только когда мы оказываемся одни, тихо спрашивает:
— Вы уверены? Что-то мне подсказывает, что Клыки не отпустят нас так легко.
— Пусть только посмеют!
— Ваше Величество, — Юк замедляется, и вглядывается в мое лицо. — Вы уверены, что нужно так радикально заходить? Кланы могут взбунтовать.
— У меня нет выбора, ты же понимаешь, они не готовы уступить друг другу.
Юк не отвечает, лишь вздыхает. Понимаю его опасения, но реальность такова, что у короля не всегда есть возможность решить проблемы мирным путем.
Сажусь на коня и гоню к шахте, оставляя за собой облако пыли. Ветер бьет в лицо, облака надо головой сгущаются, превращаясь в свинцовые тучи. Юкк скачет следом, но в момент, мы тормозим.
— Вернись, — приказываю ему. — И проследи за вождями.
Он кивает и скрывается в тенях деревьев. Я же к цели еду один.
У входа в шахту спрыгиваю с коня, не привязывая его. Тьма внутри густая, как смола, но я раскрываю ладонь, и в ней вспыхивает пламя дракона — живое, золотое, освещающее неровные стены.
Замечаю нескольких летучих мышей, и больше ничего. Даже не намека на сапфиры. Тишина раздражает, слышу только звук своих шагов и хруст гравия под сапогами. И во всей этой мрачности внезапно разлетается эхом женский писк.