Но дело плохо. Попробую уйти через крышу.
Мне повезло, и в подсобке оказалась лестница. Я приставила ее к самому потолку, а потом просто разобрала часть черепицы изнутри. Взобравшись на крышу, я перепрыгнула на соседнюю, сжимая зубы от боли в ноге.
До восточного крыла дворца было сравнительно недалеко. Если я сумею туда добраться, то точно выживу!
Бежать по крышам было откровенно тяжело, и, к несчастью, меня быстро заметили. Посыпались стрелы, от которых мне приходилось уворачиваться, но раненная нога немного ослабила мою маневренность. Вдруг одна стрела неожиданно настигла меня, вонзившись в грудь под правой ключицей.
Проклятье! Я упала на черепицу и ощутила, что острые спазмы боли обрушились на мое тело. Похоже, выжить мне не удастся! И почему в этот раз удача отвернулась от меня?
Но я поднялась и, собрав в кулак всю свою волю, снова побежала вперед. В глазах темнело, ноги подкашивались, но до восточного крыла было рукой подать!
Я смогу! Я должна! Я все еще хочу жить…
Учитель всегда говорил мне, что в нашей воле есть бесконечная энергия жизни. Если я не соглашусь со смертью, то она может и не прийти…
И я не соглашалась! Убирайся, смерть! Ты не получишь меня на завтрак! Я буду жить!!!! Потому что это так несправедливо – умереть от руки государства, которому я так преданно служу уже двенадцать лет! Вот только сказать этого в свою защиту не могу…
Собрав все силы в кулак, я спрыгнула с крыши, но не сразу смогла подняться. Сил почти не осталось. Глаза фактически ничего не видели…
Вдруг я заметила впереди себя человека. Одного, без стражи, но сразу же ощутила, что он мой враг.
Я поднялась на ноги медленно, осторожно, стараясь скрыть накатывающую слабость. В глазах слегка прояснилось, и я узнала в противнике того синеглазого парня, которого охраняла в бандитском логове еще вчера. Он смотрел на меня хмуро прищуренными изучающими глазами, и я ощутила нарастающий страх. Этот человек оказался весьма силен, и именно из-за него я попала в плен. Я недооценила его вчера, и сражение с ним сегодня точно не переживу.
Я поняла, что сейчас умру. Точно умру. Тогда нужно умереть достойно! Быть великим воином до самого конца!
Я шире расставила ноги, чтобы стоять увереннее на дрожащих ногах, а потом рывком отломила древко торчащей из плеча стрелы, стараясь не слишком очевидно морщиться от боли. Вынимать ее наконечник было нельзя, потому что я сразу же истеку кровью и не смогу провести последний в жизни триумфальный бой.
Я стала в стойку, попыталась сконцентрировать Светлую магию, отчего ладони слегка засияли, и посмотрела противнику в глаза решительным непоколебимым взглядом.
Было ли мне страшно? Да, весьма! Но страх не управлял мной. Мною управляла моя воля! Воля, которая, по словам моего учителя, имела в себе бесконечную энергию жизни…
Глава 3
Принц Леонард
Меня разбудили беспощадно, но по делу: капитан Бейз ворвался ко мне с тревожной новостью, что Пантера сбежал из темницы.
Я вскочил на ноги и стремглав помчался туда, по дороге выпытывая подробности.
- Убитые есть? – бросил я.
- Никак нет, Ваше Высочество, только лишь ваш кузен Армоний… немного контужен…
Я аж остановился и изумленно повернулся к капитану.
- А он здесь причем???
Капитан немного замялся, виновато опустил глаза.
- К сожалению, ваш кузен решил устроить Пантере немного пыток, и поэтому… бандит сбежал. Простите, что не смог его остановить!
Голова Бейза опустилась еще ниже, но я пришел в совершеннейшее возмущение.
- Тебе этого придурка Армония останавливать было надо! – рявкнул я и снова поспешил вперед.
Мой кузен был болен головой. Об этом не знал никто, но догадывались многие. Он любил поважничать, показать свою значимость и власть. А еще он издевался над людьми. Из удовольствия.
Я рванул вперед и почти бегом вбежал в камеру, где держали Пантеру. Мои глаза тут же выхватили неприглядную картину: похоже Пантеру приковали к стене, потом ранили – об этом свидетельствовала немаленькая лужа крови на полу. Я ощутил назойливое чувство вины, вспомнив, как Пантера остановил занесенную над моей головой саблю и вправил мне лодыжку. Какой бы он ни была его вина перед королевством, он все равно не был достоит того, чтобы его просто пытали без суда и следствия, и хуже всего было то, что теперь он думал, будто эти пытки устроил ему я – неблагодарный мерзавец!
Меня можно было бы упрекнуть в чрезмерной чувствительности или обостренном чувстве справедливости, но я не привык поступать по-свински и всегда платил по счетам.