Простейший способ объяснить, что общего между металлическим корпусом МКС и атмосферой Земли, – сказать о том, что в их пределах находится все хорошее. Недостаток в том, что и корпус, и атмосфера могут содержать и вредные составляющие, и, если в них появляется что-то достаточно опасное, то жизнь, которую они должны поддерживать, будет невозможна, и тонкий защитный слой может быть поврежден.
На космической станции металлический корпус удерживает воздух и поддерживает внутри давление, которое позволяет нам дышать. Трещина в корпусе, через которую воздух выходил бы в космический вакуум, нанесла бы критический вред экипажу, хотя сама станция не обязательно была бы при этом серьезно повреждена. Без давления воздуха мы бы не только задохнулись, наши тела начали бы расширяться, и вода, составляющая большую часть организма, начала бы испаряться. Тела в конце концов замерзли бы, но мы бы этого не узнали, так как были бы уже мертвы. Да уж, это был бы не лучший день в космосе.
Разве на земле нам могут показаться угрозой самому существованию ароматизированная свеча или частица облупившейся краски? А вот на МКС такие угрозы очень даже реальны. Мы прилагаем все усилия, чтобы снизить риск чрезвычайной ситуации: для этого активно управляем системой жизнеобеспечения как изнутри, так и снаружи. Жизнь на МКС зависит от хрупкого равновесия окружающей среды, которое надо постоянно поддерживать, следя, как бы внутри не возникла угроза качеству воздуха, а снаружи – целостности корпуса нашего космического корабля. Эти угрозы усугубляются отсутствием в пределах досягаемости воздуха, кроме того, что вырабатывает оборудование, являющееся частью самой МКС; за границами ее тонкого металлического корпуса – лишь смертельно опасный вакуум космоса.
Мы постоянно отравляем свои жилища здесь, на земле, используя предметы, обработанные химикатами, способные причинить нам вред. Мы зажигаем ароматические свечи, расстилаем новый ковер, красим стены и распыляем дезодоранты, от чего возникает явление, известное как газовыделение. Это выброс в атмосферу твердых частиц или химических веществ, летучих органических соединений (ЛОС), но мне кажется более понятным самое простое определение: газовыделение происходит, «когда какой-то продукт выделяет в воздух потенциально вредное химическое вещество [ЛОС]».
Хотя в аббревиатуре ЛОС присутствует слово «органические», это вовсе не означает, что ЛОС полезны для нас; это только значит, что они содержат углерод. Самая большая проблема связана со словом «летучие», оно описывает, как легко эти соединения испаряются при нормальной температуре. ЛОС варьируются от безвредных до частично раздражающих и канцерогенных; они также бывают без запаха и с сильным неприятным ароматом, но присутствие такового еще не означает токсичности ЛОС. Воздействие ЛОС на людей различно и зависит от типа ЛОС, концентрации в воздухе и продолжительности контакта.
На космической станции газовыделение – одна из основных причин, по которой многие виды материалов либо запрещены либо допустимы с минимальным использованием. Для контроля качества воздуха надо ограничивать газовыделение, чтобы предотвратить возникновение на станции так называемого «синдрома больного здания». Почти все используемые на космической станции предметы ничем не пахнут. Единственные реальные ароматы, с которыми астронавты сталкиваются, исходят от них самих, их товарищей по экипажу, от еды, мусора… и есть еще «запах космоса».
Конечно, поскольку это опасно для жизни, что вполне очевидно, по-настоящему «понюхать» космос не получится, но материалы, доставляемые на станцию, имеют после воздействия космического вакуума отчетливый запах. Точно так же, как никто не предупреждал меня, что падающие звезды можно будет увидеть под собой, до полетов никто не рассказывал мне об этом необычном аромате. Я всегда подмечала его, когда кто-нибудь из членов экипажа возвращался в шлюз после выхода в открытый космос или когда мы впервые приближались к люку только что пристыковавшегося космического корабля. Этот запах немного напоминает сладковатый, металлический аромат перегретого радиатора автомобиля.