Он наклонился, забирая сумку из моей руки.
- Я отвезу тебя домой.
Я сделала за ним несколько шагов, по направлению к его машине и остановилась. Наконец решилась спросить, нет смысла оттягивать неизбежное.
- Антон, - он остановился и повернулся ко мне, - я.. больше не работаю у тебя?
- Только если сама захочешь. После случившегося, я не имею никакого права просить тебя остаться.
- Я думала, ты будешь просить меня уйти. Ведь есть вещи в нашем прошлом, которые ты не можешь забыть, а я не могу изменить.
Он печально улыбнулся.
- Когда я думал, что потерял тебя, то это всё оказалось таким не важным! Лжешь ты или нет, любишь меня на самом деле или нет, всё не важно стало, лишь бы ты была жива..
- Люблю..
Он с тоской посмотрел в мои глаза.
- Ты сейчас та же, которая меня любила тогда. То есть..
- Я та же, Антон, - не дала ему договорить. - Я не могу тебе всего объяснить, но я тебя любила тогда и так же люблю сейчас. Ты сможешь поверить мне?
Он подошёл ко мне, взял меня за руки.
- Я устал бегать от тебя, устал бороться с собой, - прикоснулся своим лбом к моему. - А когда тебя похитили, я понял, что ничего в этой жизни не хочу так сильно, как что бы ты была со мной.
Я зарылась рукой в короткий ёршик его волос на затылке, нежно провела щекой по щеке. А потом, наши губы нашли друг-друга..
38 глава
Я не следила за дорогой - задремала в машине, поэтому удивилась, когда мы остановились возле ворот двухэтажного особняка, где-то за городом.
Антон открыл дверь и помог мне выйти из машины.
- Где мы? – я удивлённо озиралась вокруг.
- Это мой дом, - ответил Антон.
Я воззрилась на него широко распахнутыми глазами.
- Но..
- Ника, люди Всеволода ещё на свободе, тебе лучше пожить пока здесь, под охраной.
Я была ещё слаба и спорить не было никаких сил. И в его словах был здравый смысл.
Антон отдал ключи от машины, вышедшему охраннику и повел меня к клитке. Войдя в неё, я увидела дом из белого карпича, а всё остальное: двери, оконные рамы, черепица на крыше, были коричневые. На втором этаже балконы, а на первом затемненные окна от потолка до пола.
На дворе только газонная трава и здание поменьше, возле которого стоял высокий, худощавый мужчина. В его позе угадывалась военная выправка. Хотя не знаю, возможно и профессиональные телохранители так выглядят.
Я присмотрелась к его лицу и замерла на месте. Антон, идущий позади, чуть не врезался в меня.
- Что случилось? – он заглянул в моё лицо и проследил, куда я смотрю. – Ты увидела Жеку? Да, это он. Я набрал дополнительных людей, усилив охрану, теперь он работает на меня.
Но я не двигалась с места. Может быть, если бы я не пережила все эти ужасы совсем недавно, то по-другому восприняла бы его, но сейчас он вносил сильный дисбаланс в моё внутреннее состояние.
- Ты что, Ник, обижаешься на него за то, что было так давно? Поверь, он уже не тот, которым ты его помнишь.
Я внимательно рассматривала Жеку. Как по мне, так он такой же. Ну, внешне изменился, даже стал красивей – такая суровая, мужественная красота. Но мурашки по спине, при взгляде на него, бегали те же, что и в школе. Тем более, что это для Антона и даже Жеки всё было очень давно, а для меня это всё случилось несколько месяцев назад.
Жека сдержанно кивнул мне, здороваясь.
- Ну, пойдём-пойдём, - подтолкнул меня к дому Антон, обняв за плечи.
Мы зашли в дом. Несмотря на классическую строгость интеръера, он был уютным. Особенно впечатлил большой, просторный зал, высотой до самой крыши. А вокруг него, как на первом, так и на втором этаже были комнаты.
- Честно говоря, я ожидала, что твой дом будет более..
- Мрачным? – спросил с улыбкой Антон. Он стоял, облокотившись спиной о стену возле двери, наблюдая за тем, как я кручу головой по сторонам, рассматривая всё.
- Нууу.. холодным, - подумав, ответила я. – Редкий мужчина может создать уют в доме сам.
- Ну так я и не сам. Ты забыла, что у меня еще мама и младшая сестра есть? Пока здесь нет другой женщины, они прилагают все усилия, что бы мой дом не превратился в берлогу холостяка, - усмехаясь, объяснил Антон. – Но теперь-то они успокоятся.
Сказав последнюю фразу, он подошёл ко мне, провёл костяшками пальцев по щеке и заправил, выскользнувшую из резинки прядку волос, за ухо.
Меня смутили его слова. Они значили слишком много, а я всё еще не пришла в себя после того, что произошло и не привыкла к этому Антону, которым он стал после больницы: мягкий, ласковый, спокойный, и он улыбался! Часто улыбался. Словно другой человек.