Примерно минуту он размышлял.
— После ты определил и обезоружил уже нашего сотрудника, хотя будь на его месте кто другой, у тебя бы не получилось. — Андрей бросил быстрый взгляд на Пономарева. — как ты это сделал?
Мне предстояло выкрутиться из хитроумной ловушки — меня прощупывают, пытаются понять, что я за фрукт такой. И ведь им есть до чего докопаться, тут не поспоришь.
А ведь серьезно все получилось, еще как. Сначала я попал в поле зрения комитетского там, во время выяснения отношений с Рыгаловым, потом обо мне навели справки в беседе с майором Суховым, а затем с легкостью подняли мое личное дело... Затем, понаблюдав, в короткие сроки они решили устроить мне небольшую проверку с целью понять, что я за фрукт и как меня употреблять. Что ж, очень неожиданно. Не думал я, что таким образом вообще кого-то вербуют, хотя и знал, что методы у чекистов используются самые разнообразные, порой даже непредсказуемые.
— Все очень просто, — выдохнув, произнес я. — Простое наблюдение, ничего сложного. Ну да ладно, расскажу по порядку. Во-первых, Ваш Пономарев приехал на «Буханке» один, без водителя — так не бывает. Во-вторых, его внешний вид — слишком бросается в глаза. Руки не похожи на того, кто ими всю жизнь горюче-смазочные материалы качает. Поведение странное, нетипичное. И к тому же, меня уже кое-кто предупредил, что могут быть последствия.
— Считаю, что обычный вчерашний школьник на это не способен! Слишком уж хладнокровное поведение и самообладание. Итак?
— У меня аналитический склад ума, с детства способность трезво оценивать обстановку. А сейчас я не сделал Ничего феноменального. Так что, ничего странного.
— А ты никогда не думал, попробовать реализовать свои таланты в другой сфере? Ты, хотя и сложная, но вполне подходящая кандидатура для обучения... Нет, даже не так. Скорее для того, чтобы оказывать содействие в решении некоторых вопросов, помогать с информацией.
От услышанного я едва не подавился. Видимо у меня на лице все отразилось, потому что Андрей едва заметно улыбнулся, затем продолжил.
— Сотрудничество с нами даст определенные плюсы. Но об этом потом. Сначала ты закончишь обучение здесь, в Молькино. Сдашь зачеты. Затем, скорее всего, поедешь в одну из воинских частей кодировщиком, об этом тоже поговорим позже.
— Осведомителем, значит? — угрюмо произнес я отворачиваясь.
— Да. А что, это проблема?
— Никогда о подобном не думал.
— Ну, так подумай, — при этих словах Андрей неожиданно встал. — Подхватил мое личное дело, затем направился к выходу. Хлопнула дверь, Пономарев скрылся следом за ним, а я остался в полной тишине.
Обернулся к двери, постучал пальцами по столу.
Признаюсь, окончание разговора получилось совершенно неожиданным. Это что, все? Я ожидал, что меня будут давить, уговаривать… Но нет, видимо у чекистов была иная позиция. Они даже не позаботились о том, чтобы я молчал о произошедшем. Очень странно.
Хотя с другой стороны — кто воспримет всерьез слова восемнадцатилетнего солдата-срочника? Или же они были твердо уверены, что делать такие утверждения излишне? Черт их разберет.
Минут через пять я встал, вышел из Ленинской комнаты. Осмотрелся.
Эта казарма была отремонтирована совсем недавно, но по ряду причин она пока не являлась жилой. И тем не менее, я очень удивился когда внутрь «располаги» вошел сержант Васильев. Я бы даже сказал, не вошел, а прокрался... Подмышкой у него был какой-то свёрток.
Увидев меня, он даже растерялся.
— Савельев? — пробормотал он, однако уже через секунду справился с неожиданным потрясением. — Ты чего здесь забыл?
— Туалет искал.
— Какой нахрен туалет, Савельев! Эта казарма на ремонте! — повысил голос сержант. — Ну-ка марш к командиру роты, доложись о прибытии из госпиталя.
— Есть!
Я проскользнул мимо Васильева, вышел на улицу. Вдогонку мне прилетело что-то похожее на «оборзевших духов».
Заметил, что «Буханка» вместе с людьми из конторы добрых дел уже пропали с территории. Ну понятно, у них везде зеленый свет.
Направился к своей казарме, рассчитывая застать майора Сухова на месте. Но к моему удивлению, судя по всему, на его место уже назначили другого офицера, временно исполняющего обязанности командира роты. Дневальный, из числа «своих», заметив мое появление, очень обрадовался.
— Леха! Савельев! Вернулся?
— Ну да. Привет Миша. Как вы тут?
— Ой, да не очень. После того случая на стрельбах, тут черт знает что началось. Сержанты злые, гоняют нас день и ночь по плацу, постоянные физические тренировки. Только вчера уехала какая-то проверяющая комиссия, четыре дня работала. Всем досталось.
— Странно, а ко мне они даже не зашли, — удивился я, глядя по сторонам. — А что про меня говорили?
— Да про тебя вообще разговора не было. Ну как ты на полигоне Генку спас, из оврага какого-то вытащил — это все наши знают. Иванец вроде ногу сломал и еще воспаление легких подхватил.
— И все?
— Еще как связался с нашим командованием, как вертолет к вам отправили. Только вот Сухову влетело. Его даже с должности сняли. Слушай, как там Гена?
— Жить будет, что ему сделается. В госпитале очень хорошие врачи, мертвого на ноги поставят. Миша, а кто сейчас за командира?
— Старший лейтенант Кабанов. — Миша бросил недовольный взгляд в сторону «взлетки». — В канцелярии сидит.
— И как он? Адекватный?
— Да как, как... Не очень. Скоро сам все увидишь.
Вдруг, из умывальной комнаты вышел дежурный по роте, младший сержант Бойко. Поправляя кожаный ремень с отполированной до блеска металлической бляхой, он громко зевнул. Увидев меня, сразу поменялся в лице.
— Савельев? Что, закончил в госпитале валяться? Тебя двенадцать дней не было!
— Так точно, товарищ младший сержант.
Бойко скривился, махнул рукой.
— Иди к Кабанову.
— А где наш майор Сухов? Мне с ним поговорить нужно.
— А мне не нужно, — рявкнул младший сержант. — Шагом марш в канцелярию.
Сняв бушлат и определив его на табурет рядом с кроватью, я отправился в канцелярию. Шел и думал, что ж там меня ждет?
Постучал в деревянную дверь, выждал короткую паузу, затем толкнул ее и спросил:
— Товарищ старший лейтенант, разрешите войти? Рядовой Савельев!
— Я же просил меня не беспокоить, — откуда-то из глубины помещения раздался недовольный голос. — Где дежурный? Ай. Ладно! Входи!
Оказавшись в офицерской канцелярии, сначала я никого не увидел — внутри было накурено так, что сизый дым витал под потолком. На столе стояла пепельница утыканная окурками, из нее тонкой струйкой к потолку поднимался дым. Рабочий стол завален какими-то бумажками, папками.
Только спустя пару секунд я разглядел за столом человека. Кителя на нем не было, только рубашка, поэтому я мог лишь догадываться о том, кто передо мной. По возрасту около тридцати пяти, рожа угрюмая. Короткая стрижка ежиком — под стать голове похожей на горшок.
— Ты еще кто? — спросил он, уставившись на меня хмурым взглядом.
— Рядовой Савельев, прибыл из военного госпиталя! Без замечаний!
— Савельев? Тот, из-за которого все это дерьмо заварилось? — с явным пренебрежением протянул он, впившись в меня глазами. Затем привстал из-за стола, неторопливо подошел ко мне. Я с удивлением отметил, что рост у него где-то около ста шестидесяти пяти сантиметров, не больше. Ниже меня на голову, почти гном. Да-а, не соответствовал товарищ капитан своей фамилии от слова совсем.
— Не могу знать, — пришлось традиционно включать «дурку».
Кабанов подошел поближе, заглянул мне в глаза. Затем ткнул меня пальцем в грудь и прошипел:
— Что не можешь знать?! Думаешь, умный? Из-за тебя друга моего отца сняли с должности. А я Валерия Федоровича с десяти лет знаю. Хороший человек, помог продвинуться по службе и отцу и мне. Ему через полгода полковника можно было получать. И надо же было ему на пути такому имбецилу как ты попасться?!