— Факторов много. Но считаю, что определяющим был момент, когда Алексей Владимирович Черненко, а после и капитан Гнездов написали рапорта, в которых черным по белому было написано, что у тебя повышенный интерес к атомной электростанции. Ты был одержим обучением, сразу же обратил на себя внимание преподавателей. Твои действия, разговоры… Все проявленные успехи на занятиях и вводных были учтены. Один из твоих товарищей, подтвердил подозрения насчет тебя. Кто-то из комитета эти рапорта прочитал и сделал соответствующие выводы. Возможно, есть что-то еще. Полагаю, причина все-таки в этом. Скажи, а с чего ты вообще взял, что на станции присутствуют диверсанты? Как ты догадался, что для атомных реакторов ЧАЭС есть какая-то угроза?
— Интуиция, наверное, — соврал я. Про расследования Григория я решил не говорить. Ведь это он натолкнул меня на мысль, что аварии на ядерных объектах СССР происходят непросто так. — А впрочем… Вы наверняка знаете, что на аэродроме «Овруч» я задержал представителя иностранной разведки. Вывод простой — первоочередная цель это радиолокационная станция «Дуга-1», напрашивался сам собой. Но вывести такой защищенный объект из строя невозможно. Даже крайние меры не помогли. Очевидно же, что от идеи враг не откажется и пойдет с другого направления. То есть, с атомной электростанции… При техногенной катастрофе, автоматически прекращает работу и «ЗГРЛС». Радиационный фон, отсутствие необходимого количества электроэнергии для работы антенн и ретрансляторов, общая негативная обстановка… Отсюда я и сделал вывод. И оказался прав.
— Верно, — вздохнул Павел Сергеевич. — Я не должен тебе этого говорить, но все же скажу. Сегодня, в четыре часа дня, на третьем энергоблоке Чернобыльской АЭС был пойман диверсант…
Сложно описать то, что я почувствовал. Накатил целый шквал мыслей.
Диверсант… Пойман? А как же авария? Как же двадцать шестое апреля восемьдесят шестого?
Выходит, попытка диверсии не удалась? Значит, они попробуют еще раз!
Глава 6
Попался!
С момента нашего разговора прошли сутки.
Перед уходом, с инициативы Павла Сергеевича, женщина, что я видел ранее, выдала мне ключи от пустующей однокомнатной квартиры на краю города. Никаких инструкций касательно моих дальнейших действий я не получил. Ну, кроме одного — никуда не лезть и не высовываться.
Встреча с чекистом оказалась весьма продуктивной. Во-первых, выяснилось, что он мне не враг. Пусть и в друзья его не запишешь, но хотя бы — не враг. Во-вторых, я узнал, что если бы Лисицын тогда не вмешался, скорее всего, я бы уже лежал где-то в лесочке, присыпанный землей. В третьих я понял, что комитет уже осведомлен о присутствии на АЭС посторонних лиц и того факта, что для всего предприятия имеется непосредственная угроза.
Ну и на сладкое — заявление о том, что чекисты взяли диверсанта с бомбой. Уж не знаю, насколько это правда, но вряд ли он стал бы врать. Никакого смысла во лжи не было в принципе.
Ничего существенного он больше не сказал и мы разошлись.
Вот только меня все не отпускала одна мысль — если диверсанта взяли, кто же тогда устроил поджег дома? Вывод напрашивался сам собой — работает не один человек, а целая группа. Есть свой человек в комитете, причем влиятельный. Черт возьми, да тут целая банда обосновалась.
Уж не знаю, чем руководствовались эти люди, но некоторые их решения и действия казались мне какими-то хаотичными, поспешными. Как-то все бессистемно, необдуманно.
Но итоги были неутешительными — меня почему-то воспринимали как угрозу. Быть может, считали каким-нибудь нештатным сотрудником КГБ?
Сейчас передо мной никаких серьезных задач не стояло. Петров с головой ушел в расследование серии убийств — случилось еще одно, пятое по счету. Но меня это не волновало — у каждого свои проблемы.
По мнению комитетских получалось, что они предотвратили диверсию. И честно говоря, по истории я не помнил, действительно ли что-то подобное было в сентябре восемьдесят пятого или нет. Скорее всего, потому, что это держалось в секрете. И не факт, что подобное вообще было.
Но вряд ли враг на этом остановится, очевидно же. Чекисты взяли лишь исполнителя. Пешку.
Еще один погиб, разбившись о понтон. Значит, уже минус два. Сколько же их там на самом деле?
Определенно, будут еще попытки устроить аварию, но вряд ли гэбэшники это понимают. Угроза никуда не делась и ее масштабы куда серьезнее. Двадцать шестое апреля по прежнему является тем самым днем «икс». Однако тут можно размышлять очень долго…
Если провести мозговой штурм, то вряд ли идея с бомбой будет реализована повторно. Я еще больше закрепил свою уверенность в том, что для следующей попытки непременно будут использованы сразу несколько факторов. И дефекты реактора стоят далеко не на последнем месте. Враг определенно больше не допустит такой ошибки.